"Однажды, правда, он удивил меня очень странным заявлением. И что было особенно необычно - он лукаво и двусмысленно рассмеялся, когда сделал это, как всегда, когда выставлял кого-то на посмешище. Конечно, я решил, что он шутит, и решил, что мне будет уместно посмеяться вместе с ним. Вот что он сказал: "Дорогой друг, мне нужно всего два-три человека, на которых я могу безоговорочно положиться, и меньше чем за год я смогу свергнуть султана и его империю". Я так смеялся, что у меня чуть кишки не лопнули. Но он вдруг стал смертельно серьезным, взял меня за плечо и заглянул глубоко в глаза. От этого взгляда у меня по позвоночнику побежали мурашки. Затем он сказал: "Я абсолютно серьезен, реис Абул Фазель Лумбани". Я отпрыгнул назад и уставился на него, как будто он был из другого мира. Кто бы не ахнул, если бы кто-то, и притом никто, сказал ему, что он и два-три человека собираются свергнуть государство, простирающееся от Антиохии до Индии и от Багдада до самого Каспийского моря? Мне сразу пришло в голову, что он сошел с ума от долгого изгнания и страха быть преследуемым. Я сказал несколько ободряющих слов и осторожно выскользнул из его комнаты. Я побежал к врачу и попросил его дать мне что-нибудь для лечения безумия. Хорошенько подумав, я предложил Хасану это лекарство. Он отказался, и в тот момент я почувствовал, что он мне больше не доверяет".
Командиры от души посмеялись над этой историей.
"Это действительно хороший вариант!" - воскликнул грек. "Оно ему идеально подходит".
"А что вы думаете о сегодняшнем заявлении Хасана, почтенный шейх?" спросил Абу Сорака.
"Я боюсь, очень боюсь, что он был совершенно серьезен".
Он посмотрел на каждого из них, покачав головой в полном недоумении.
Абу Али вернулся и объявил их гостю: "Пойдемте! Ибн Саббах ждет тебя".
Рейс медленно поднялся с подушек, с легким поклоном извинился и последовал за великим даи.
Они прошли по длинному коридору, в каждом конце которого стоял черный великан, опираясь на тяжелую булаву. Они подошли к узкой винтовой лестнице, которая круто вела на вершину башни, и начали подниматься.
"Надо же, чтобы ибн Саббах выбрал для своих покоев вершину башни", - посетовал через некоторое время рейс, вытирая пот со лба.
"Как скажете, уважаемый друг".
Лестница сужалась, становясь все круче. Великий дай взбирался по ней так, словно ему было двадцать лет. Бывший реис, напротив, пыхтел и хрипел.
"Давайте отдохнем минутку", - сказал он наконец. "Я запыхался. Я уже не молод".
Они замерли на мгновение, пока Рейс переводил дыхание. Затем они продолжили подъем.
Но через некоторое время Абул Фазель снова заговорил.
"Клянусь бородой моего отца! Неужели нет конца этой проклятой лестнице? Неужели этот старый лис устроил свою нору так высоко, чтобы и дальше выставлять нас дураками?"
Абу Али тихонько захихикал. Когда они приблизились к верхней площадке лестницы, бывший реис едва мог дышать. Он опустил голову, поэтому до самого конца не замечал стоящего наверху охранника. Когда он преодолевал последние ступени, то едва не столкнулся с двумя голыми черными ногами. От испуга он поднял голову, а затем практически отпрыгнул назад. Перед ним, словно бронзовая статуя, стоял полуобнаженный мавр, огромный, как гора, и мощный, как бык. У его ног покоилась булава, настолько тяжелая, что рейс едва мог сдвинуть ее с места обеими руками.
Абу Али рассмеялся, поддерживая старика, чтобы тот не упал обратно на лестницу. Абуль Фазель осторожно обошел охранника, который остался на месте, молчаливый и неподвижный. Когда рейс двинулся дальше по коридору, он обернулся, чтобы еще раз посмотреть за спину. Он уловил взгляд, который следил за ним. Глаза мавра переместились, чтобы проследить за его продвижением, и в них показались огромные белки.
"Я никогда не видел султана или шаха с такой охраной", - ворчал гость. "Не самая приятная компания - африканец, вооруженный такой булавой".
"Халиф в Каире прислал Хасану в подарок целый отряд этих евнухов", - говорит Абу Али. "Они самые надежные охранники, каких только можно себе представить".
"Нет, этот ваш Аламут мне не очень нравится", - прокомментировал реис. "Никаких удобств или комфорта, насколько я могу судить".
Они подошли к двери, за которой стоял такой же стражник, как и предыдущий. Абу Али произнес несколько слов, и мавр поднял занавеску.
Они вошли в скудно обставленную прихожую. Великий даи прочистил горло, и по ту сторону одного из ковров, висевших на стене, что-то зашевелилось. Невидимая рука подняла его, и из-под него появился верховный главнокомандующий исмаилитов Хасан ибн Саббах. Его глаза радостно блестели, когда он поспешил к своему старому знакомому и крепко пожал ему руку.
"Посмотрите, кто здесь! Мой хозяин из Исфахана! Только не говори, что ты привез мне еще одно лекарство от безумия?"
Он весело рассмеялся и пригласил обоих стариков в свою комнату.
Рейс оказался в уютно обставленной комнате, которая во всех отношениях напоминала каморку ученого. По периметру несколько полок были заставлены книгами и документами. На полу лежали ковры, поверх которых были разбросаны различные астрономические инструменты, измерительные и счетные приборы, грифели и письменные принадлежности, а также чернильница и несколько гусиных перьев, тоже для письма.
Посетитель воспринял все это с изумлением. Он не мог сопоставить то, что видел в крепости внизу, с тем, что предстало перед ним сейчас.
"Значит, ты не привезешь мне лекарство от безумия?" Хасан продолжал шутить, ухмыляясь и поглаживая свою красивую бороду, которая все еще была почти полностью черной. "Если нет, то какая филантропическая цель привела вас на этот край земли?"
"Я точно не принес тебе лекарство от безумия, дорогой Хасан, - наконец сказал рейс. "Но у меня есть для тебя послание от Музаффара: Султан отдал приказ, и эмир Арслан Таш отправился из Хамадана с тридцатитысячной армией, чтобы взять Аламут. Его авангард, турецкая кавалерия, может достичь Рудбара сегодня или завтра и через несколько дней будет у вашего замка".
Хасан и Абу Али обменялись быстрыми взглядами.
"Так скоро?" спросил Хасан и на мгновение задумался. "Я не рассчитывал на столь быстрые действия. Должно быть, в последнее время при дворе что-то изменилось".
Он пригласил друзей присесть среди подушек, а затем опустился рядом с ними, задумчиво покачивая головой.
"Я расскажу вам все, что знаю", - сказал Абул Фазель. "Только будьте готовы эвакуироваться из замка".
Хасан молчал. Рейс незаметно оглядел его. Он и подумать не мог, что ему уже шестьдесят лет. Он все еще был по-юношески подвижен. Его кожа была свежей, а большие умные глаза - живыми и проницательными. Он был скорее среднего роста, чем высокий. Он не был ни худым, ни толстым. Нос у него был длинный и прямой, губы - полные и четко очерченные. Говорил он громко и прямо, почти всегда с оттенком лицедейства или скрытой насмешки. Но всякий раз, когда он становился задумчивым, его лицо претерпевало болезненную трансформацию. Улыбка исчезала, и в его чертах появлялось что-то темное и почти жесткое. Или же он казался рассеянным, сосредоточенным на чем-то невидимом, как это иногда бывает у людей, наделенных мощным воображением, что вызывало страх у тех, кто от него зависел. В целом можно сказать, что он был красивым мужчиной. Многих беспокоило то, что он часто, казалось, не осознавал своих достоинств.