"Время еще есть", - сказал он себе.
Хорошо бы умереть сейчас, подумал он. Всего лишь одно твердое решение - броситься за крепостные стены, и все будет кончено. Но Бог знает, где бы он очнулся после этого.
Накануне вечером, когда он узнал об убийстве Алкейни, он был невероятно близок к этому состоянию. Гранду потребовалось немало времени, чтобы привести его в чувство. Когда он пришел в себя, его первой мыслью было, что он умер и теперь находится в каком-то другом мире. Его охватил безумный страх. "Значит, есть что-то после смерти", - сказал он себе. Он почувствовал ужас перед всей своей жизнью. Он сознавал, что все делал так, словно после смерти его ждет великое ничто. Лишь голоса двух друзей вернули его к действительности.
Через мгновение он снова почувствовал себя уверенно. Хвала Аллаху, слабость прошла. Он опустился на высокий помост. Хусейн Алькейни, его правая рука, мертв, убит собственным сыном! Он безжалостно исполнит закон. Ибн Тахир должен был приступить к выполнению своей миссии. Он написал несколько слов в письме и запечатал его. Взял острый, похожий на шило кинжал, который выглядел как письменный прибор, и обмакнул его в яд. Он дал ему высохнуть. Затем он бросился на свою кровать и заснул сном мертвеца.
Даиш и другие командиры горячо обсуждали убийство в Хузестане. Как поступит Хасан? Будет ли он действительно соблюдать закон? Подпишет ли он смертный приговор собственному сыну?
"Ибн Саббах находится в трудном положении", - заметил Абдул Малик. "Хусейн Алькейни был его лучшим соратником, но убийца - его собственный сын".
"Закон превыше всего", - сказал Ибрагим.
"Продолжайте! Одна ворона не нападает на другую".
Грек рассмеялся. Ибрагим бросил на него злобный взгляд.
"На нем лежит немалая ответственность".
"Я знаю, дай Ибрагим. Но мне трудно представить отца, ведущего сына в блок".
"Хосейн - член братства исмаилитов".
"Это правда, - прокомментировал Абу Сорака. "Он написал закон, а теперь сам в него попал".
"Нам легко говорить", - сказал Манучехр. "Но он стоит перед моментом, когда ему придется вынести приговор своему сыну".
"Легче произносить их над сыновьями других людей", - пробормотал грек.
"Легко вершить правосудие над другими", - добавил Абу Сорака.
"Я бы не хотел оказаться в шкуре командира", - сказал Абдул Малик. "Алькейни был для него больше, чем сын. Он обязан ему половиной своего успеха".
"Отцы не всегда отвечают за поступки своих сыновей, - говорит Ибрагим.
Но если он осудит своего сына, люди скажут: "Какой жестокий отец!". У него есть возможность изменить закон, но он ею не воспользовался".
Так говорил Абу Сорака.
Грек добавил: "Незнакомые люди будут смеяться над ним. Идиот! скажут они. Неужели он действительно не может найти способ обойти закон?"
Ибрагим откланялся. "Верующие взбунтуются, если закон не будет выполняться в точности. Цель каждого закона - быть универсальным".
"Правда, наш командир попал в жестокие тиски, - предположил грек. "Он потерял своего самого верного щитоносца в самый критический момент. Кто теперь будет собирать для него налоги в Хузестане? Кто будет устраивать засады и грабить караваны неверных? Вполне возможно, что у него не останется иного выхода, кроме как применить всю меру закона".
Юсуф и Сулейман вернулись с утренних маневров с послушниками. Солнце неумолимо палило на двор. Они лениво и безучастно лежали на своих постелях, грызли сушеные фрукты и время от времени перебрасывались парой слов.
Страсти, пробудившиеся в них, но уже не удовлетворенные, совершенно искалечили их. Их головы отяжелели, глаза запали и набухли кровью.
Внезапно к ним ворвался Наим.
"Ибн Тахир был у Сайидуны. Он собирается в путешествие".
Эта новость была подобна взрыву.
"Куда?"
"Кто тебе это сказал?"
"Я увидел его, когда он выходил из башни. Он даже не заметил меня. Казалось, что у него что-то случилось с головой. Он выглядел потерянным и улыбался сам себе. Затем он приказал солдату оседлать для него лошадь".
"Он попадет в рай?"
Сулейман спрыгнул с кровати.
"Пойдем к нему, Юсуф!"
Тем временем ибн Тахир очистил все свое имущество. Он уничтожил восковой слепок укуса Мириам. Свои стихи он завернул в конверт. Когда пришел Джафар, он отдал их ему.
"Сохраните этот конверт для меня, пока я не вернусь. Если я не вернусь в течение месяца, отдайте его Сайидуне".
Джафар обещал это сделать.
Сулейман и Юсуф бросились в комнату. Наим задержался в дверях. "Ты был у Сайидуны!"
Сулейман схватил ибн Тахира за плечи и пристально посмотрел ему в глаза.
"Ты знаешь?"
"Конечно. Наим рассказал нам".
"Тогда вы также знаете, в чем заключается мой долг".
Он вырвался из его хватки. Он поднял сумку, в которой лежали вещи, переданные ему Хасаном.
Юсуф и Сулейман удрученно смотрели на него.
Джафар кивнул Наиму. Они вдвоем вышли из комнаты.
"Это трудно, но я должен молчать", - сказал ибн Тахир, когда они остались одни.
"По крайней мере, скажите, вернемся ли мы в рай".
Голос Сулеймана был умоляющим и беспомощным.
"Будьте терпеливы. Делайте все, что прикажет вам Саидуна. Он заботится обо всех нас".
Он попрощался с ними обоими.
"Мы - федаины, - добавил он, - те, кто жертвует собой. Мы видели награду, поэтому не боимся смерти".
Он хотел бы обнять их еще раз. Но он взял себя в руки, помахал им на прощание и поспешил к своей лошади. Вскочив на него, он приказал опустить мост. Он произнес пароль, и стража позволила ему покинуть крепость. Выехав из каньона, он обернулся, чтобы бросить последний взгляд. Как и несколько месяцев назад, теперь он увидел две внушительные башни, возвышавшиеся над окрестностями. Это был Аламут, орлиное гнездо, где происходили чудеса и вершилась судьба мира. Увидит ли он его снова? На него нахлынула странная меланхолия. При этом прощании он почувствовал, что может расплакаться.
Он нашел укромное место и переоделся там. Все, что не собирался брать с собой, он сложил в сумку, которую положил в углубление и обложил камнями.
Он взглянул на себя. Да, он никак не мог оставаться прежним ибн Тахиром. Он был Османом, студентом университета в Багдаде, учеником аль-Газали. Черные брюки, черная куртка, черный головной убор. Это был цвет суннитов, неверных, врагов исмаилитской веры. Он нес книгу и письмо с кинжалом в раздувающихся рукавах. Через бедро он нес сумку с водой и ранец с провизией.
Он отправился на юг. Он ехал весь день и половину ночи, пока не вышла луна. Затем он нашел место для ночлега среди камней. На следующее утро с вершины хребта он заметил в долине большой лагерь - авангард армии султана. Он обошел их стороной и к вечеру прибыл в Рай.
В таверне, где он собирался провести ночь, он узнал, что эмир Арслан Таш наконец-то готовится напасть на Аламут и что вся армия движется к горам - по приказу султана, чтобы отомстить за позорное поражение турецкой кавалерии. О великом визире он ничего не узнал.
Ему не терпелось уснуть. Дрожащими руками он развязал сверток и достал из него первую из таблеток, которые Хасан дал ему в дорогу. Он проглотил ее и стал ждать, когда она подействует.
И снова появилась таинственная сила. На этот раз он уже не чувствовал той слабости, что в первый раз. Он подумал о Мириам, но его внимание привлекли совсем другие образы. Перед ним возникли гигантские квадратные здания с высокими башнями. Они сверкали своей ослепительной белизной. Затем они начали таять, словно невидимая рука дробила их на составные части. Возникли новые города, и круглые купола засияли яркими красками. Ему казалось, что он - всемогущий правитель, контролирующий все это. Наступил кульминационный момент, за которым последовали усталость и сон. Проснувшись поздно утром, он почувствовал себя так, словно ему отдавили руки и ноги. Почему он не проснулся, как в первый раз?