9. Алая Луна
Улицы Древнего Зимбабве осветились призрачным лунным светом. Город не спал, ибо настала Ночь Алой Луны. Дождавшись зловещего преображения ночного светила, король Ненаунир должен был приступить к призыванию своего страшного бога, алтарь которого был обагрен кровью сотен жертв.
Факельная процессия шествовала по узким улочкам старого города. Гремели барабаны. Звучали странные песнопения.
Опустив голову, Конан мерил камеру шагами. Принц Конн задумчиво смотрел на своего отца. Он тоже вел счет дням и ночам, проведенным ими в застенке. Стигийское воинство погибло в ночь новолуния. С той поры прошло почти полтора месяца или, если быть точным, сорок один день. Настала ночь полнолуния. Рассчитывать фазы Луны Конна научили его наставники, хорошо понимавшие, что будущему королю знать такие вещи просто необходимо. Отец же говорил ему о том, что лунные затмения могут происходить лишь в такие ночи.
Этой ночью их должны были принести в жертву Дамбалле.
Гром барабанов был слышен даже в камере. Где-то над головами пленников тысячи последователей Ненаунира распаляли себя, готовясь к кровавому действу.
Конан то и дело подходил к решетке, пытаясь разогнуть ее прутья. От напряжения руки его стали дрожать, глаза налились кровью. Эти толстые, дюймовые прутья не смог бы разогнуть и сказочный великан, — строители темницы потрудились на славу.
И тут Конан увидел какую-то тень. Он замер и стал вглядываться во тьму. Прямо перед ним появилось лицо, — знакомое лицо.
— Мурзио, — неужели это ты? — прошептал Конан.
— Конечно я, мой господин, — ответил ему зингарец.
— Именем Крома, — скажи, — откуда ты взялся? Что с нашими людьми? Где они? И почему от тебя так скверно пахнет?
Зингарец устало улыбнулся и рассказал о том, как он попал в подземелье.
— Трубы оказались столь узкими, — печально добавил он, — что мне пришлось ползти по ним. В нескольких местах они заканчивались колодцами, выходящими на городские улицы. Однако оказалось, что все эти колодцы охраняются. Я нашел вас, но не сумел выполнить приказа. Открыть городские ворота я так и не смог…
Конан на миг задумался.
— Может быть, не все еще потеряно, — наконец сказал он. — У тебя есть отмычка? Сейчас для нас главное — выйти из этой чертовой камеры.
Мурзио вынул из кармана кусок проволоки и принялся возиться с замком. На лбу у него выступили капельки пота. Слышно было только хриплое его дыхание и тихое поскрипывание замка.
Минута проходила за минутой, но замок никак не поддавался. Мурзио растерянно посмотрел на Конана.
— Мой господин! Его не смог бы открыть и сам Нинус! Похоже, он заговорен!
— Наверное, это действительно так, — согласился Конан. — Этот стигийский шакал обычным замкам не доверяет. Слушай, — попробуй-ка открыть соседнюю камеру! Там наш друг.
Мурзио стал колдовать над замком соседней камеры. Прикованный к стене негр бесстрастно наблюдал за происходящим. Неожиданно замок с лязгом открылся. Конан вздохнул с облегчением.
Мурзио вошел в камеру Мбеги и вскоре освободил черного короля от оков. Пошатываясь, Мбега вышел из камеры и стал растирать онемевшие члены.
Мурзио вновь стал биться над замком камеры Конана. Сам же Конан еще раз приложился к решетке, — на этот раз ему помогали Мбега и Конн. Решетка не поддалась и на этот раз.
— Ну у вас и камеры, — вытирая со лба пот, сказал киммериец. — Ну что ж, не можешь исправить — терпи.
— Но ведь тебя ждет смерть, — прохрипел Мбега. Конан усмехнулся,
— Со мной такое не впервой.
— Чем я могу помочь вам? — спросил Мурзио.
— Дай-ка мне свой кинжал. Эти варвары раздели меня почти донага, а вот сапоги зачем-то оставили. — Конан опустил длинный клинок в правый сапог.
— Ну а теперь помоги выбраться отсюда Мбеге. Впрочем, может он и сам знает, где здесь выход… Мбега, — это твой последний шанс. Твои друзья должны открыть южные ворота до начала жертвоприношения.
Мурзио, — я не знаю, чем для меня закончится эта ночь, но я благодарю тебя. Ты отважный и преданный воин. Если мы доживем до утра, ты станешь бароном Кастрии. Удачи тебе! Пусть Митра и Кром всегда будут рядом с тобой!
Мурзио и Мбега скрылись во тьме. Конан хлопнул Конна по плечу.
— Не вешай носа, сын, — громко сказал он. — Такие, как Мбега, друзей не предают.
Послышалось шарканье босых ног. Наступал решающий час, что мог стать для них последним. Либо свершится месть Тот-Амона, либо падет царство Ненаунира, третьего не дано.
10. Великий змей
Стражники связали пленникам руки и повели их по бесконечным подземным коридорам. Они вышли прямо на городскую площадь, по одну сторону от которой стоял королевский дворец, а по другую — храм Дам-баллы. Серебристый диск полной луны сиял высоко в небе.
Вокруг площади стояли высокие каменные столбы, на которых были начертаны непонятные, неведомые Конану символы. Сказать, кому они принадлежали, зимбабвийским колдунам или их предшественникам, — было невозможно.
Перед храмом Дамбаллы высилась мрачная фигура каменного идола. Он был вырезан из черного базальта и высотою своей не уступал каменным столбам. Огромный черный конус в три человеческих роста высотой изображал свившегося кольцами змея. С вершины его на Конана смотрели красные змеиные глаза, выточенные из огромных рубинов, что поблескивали и переливались в свете факелов.
Конан едва заметно вздрогнул. Сет или Дамбалла с незапамятных времен был олицетворением зла и мрака. Киммериец стал бормотать молитву. Равнодушный киммерийский бог Кром редко вмешивался в дела людей и не требовал от них поклоненья; но теперь, когда на Конана взирали налитые кровью глаза демона Адской Бездны, надеяться ему было больше не на кого.
Алтарь Дамбаллы походил на огромную чашу черного мрамора, стоявшую перед идолом. К чаше этой были прикреплены бронзовые кольца. Конана и Конна завели на ее дно и приковали их так, что они не могли отклониться ни в одну, ни в другую сторону.
Конан оценивающе посмотрел на наручники и цепи, — судя по всему, сделаны они были совсем недавно, — разорвать их было невозможно. Кольцам же, торчавшим из чаши, была уже не одна сотня лет, — они были проедены насквозь.
Заковав пленников, черные жрецы Сета покинули чашу. Установилась полная тишина; лишь ветерок посвистывал меж каменьев. Рубиновые глаза, холодно взиравшие на них, казались живыми.
На противоположной стороне площади стояли король Ненаунир и стигийский маг Тот-Амон. Черный владыка был одет в длинную пурпурную мантию. На лице его была маска змеи. В правой руке, поблескивавшей золотыми браслетами, он сжимал ритуальный посох со змеиной головой на верхушке.
Тысячи глаз взирали на небо, ни на мгновенье не отрывая глаз от лунного диска. Толпа вдруг дружно ахнула. Взглянув на небо, Конан увидел, что на луну стала ложиться красноватая тень.
Неожиданно забили барабаны. Казалось, что это бьется огромное сердце страшного исполина. Глаза Великого Змея вспыхивали и гасли в такт его ударам. Красноватая тень становилась все больше. Церемония началась.
Конан потянул на себя свою правую руку. Тысячи чернокожих воинов бесстрастно наблюдали за ним. Мышцы его напряглись, однако кольцо никак не поддавалось. Он на мгновенье расслабил руку и тут же резко дернул цепь на себя. Кольцо со звоном лопнуло.