Она разглядывала здание, потрепанное и тусклое, как форма Нанако, когда белое пятно пролетело в нескольких дюймах от ее носа. Упало еще одно, и вокруг них полетели снежинки. Маленькие холодные точки касались ее щек, пока она смотрела на небо.
— Первый снег! — сообщил Фуджимото. — Второго ноября. Даже в горах снег обычно начинается в декабре.
Шаги прозвучали по камню, пока Эми смотрела вверх. Первый снег ее последней зимы. Она встряхнула себя. Не последней, конечно, но все изменится раньше, чем весеннее солнце коснется ее кожи.
— Ах, кто здесь, — радостно сказал Фуджимото. — Госпожа, позвольте представить вам второго стража, юного сохэя из Шиона. Может, вы встречались?
Оторвав взгляд от снега, она повернулась к человеку рядом с каннуши. Кровь стала ледяной в ее венах.
— Госпожа, это…
— К-Катсуо! — выдохнула она, не сдержавшись.
— Ах! — Фуджимото посмотрел на них. — Значит, вы знакомы.
Юноша неуверенно улыбнулся ей. Конечно, она его знала. Они не виделись три год, но его лицо было до боли знакомым — эти глаза, темные, но теплые, растрепанные черные волосы, не скрывающие лоб, когда он хмурился. О, она его знала. Он столько раз появлялся в ее кошмарах, что она не могла забыть его лицо.
Улыбка Катсуо угасла от ее потрясенного взгляда.
Фуджимото кашлянул.
— Госпожа, может, вы хотите прогуляться…
— Я устала, — сообщила она и виновато поклонилась. — Я бы хотела отдохнуть. Прошу, покажите мне мою комнату.
Рот Фуджимото открывался и закрывался, как у рыбы на суше.
— К-конечно. Нанако уже унесла ваши вещи. Минору, Катсуо, вы…?
— Конечно, — сказал Минору. — Госпожа?
Она отвела взгляд от Катсуо и неровно шагнула к Минору. Замерев, она расправила плечи, взяла себя в руки, представила на лице маску, лишенную выражения, как у актеров на сцене. Никто не увидит ее внутренний хаос. Никто не поймет, что при виде Катсуо она задрожала от ужасных воспоминаний и чувств, что пытались пробиться на поверхность. Нет. Она снова подавила их.
С тревогой на лице Минору вел ее от тории к раскидистому дубу. Изогнутые ветки с желто-оранжевыми листьями во всем осеннем великолепии занимали половину двора. Тропа огибала древнее дерево, за ним были большие камни и ухоженные кусты слева, пруд под тусклым небом поглощал снежинки, что касались его поверхности.
Когда Минору привел ее к деревянному мостику, что пересекал узкую часть пруда, она остановилась, но не для того, чтобы поклониться или как-то выразить уважение. Страх покалывал ее кожу, пока она смотрела на мост, на поверхность воды, что могла скрывать что угодно.
Там ничего нет. Ничего. Это пруд в саду посреди священной земли рядом с храмом. Ей нечего бояться.
Но она не могла заставить себя подойти к мосту.
Она не знала, как долго стояла на месте, пока не поняла, что рядом с ней Катсуо. В его глазах было понимание. Она не хотела этого. Не хотела ничего от него, неужели он не понимал?
Нет, ведь он склонился ближе.
— Комната на той стороне пруда, — нежно сказал он. — Мне сопроводить вас, госпожа?
Она смотрела на землю, снежинки таяли на каменной тропе.
— Эми? — прошептал он.
Она вздрогнула, взглянула на его лицо и отвела взгляд. Он шагнул вперед и ждал.
Она неохотно шагнула к нему. Он пошел вперед медленными шагами, она двигалась с ним, глубоко дыша. Стук сандалий по камню сменился гулом дерева по дереву. Глядя на доски моста, она не поднимала голову, старалась держаться близко к центру, шла осторожными мелкими шажками. Она не собиралась носиться и хлопать хакама. Это ей не подходило.
Когда они дошли до конца моста, Катсуо отодвинулся. Она пыталась вернуть маску спокойствия, но не получалось.
— Комната? — хрипло спросила она.
Минору и Катсуо ничего не сказали насчет ее эмоций из-за маленького мостика. Катсуо знал, почему от мостов у нее появлялась паника, но Минору мог подумать, что она не в себе. Пока Катсуо не расскажет ему. Может, они говорили о ней до ее прибытия.
Двое мужчин увели ее от пруда и проклятого моста. Она едва посмотрела на одноэтажное здание или красивый сад и цветы в центре. Деревянная приподнятая тропа, открытая саду, шла вдоль дома.
Катсуо завернул за южный угол, открыл дверь и отошел в сторону. У порога она сняла сандалии и ступила на гладкое дерево короткой прихожей, что соединялась с коридором. Слева коридор вел к остальной части дома, обнимающей сад с трех сторон.