И мать жениха охотно поддержала умный разговор своего нового родича:
— Истина ваша, сват!.. Но если по совести, во всем надо винить зеленого змия, вот где корень всему, дорогие мои… Покойный, говорят, пил, покуда в нем жила не лопнула… А хотите знать, откуда он спозаранку-то возвращался? Из чайной, вестимо. А от пьянства что происходит? Печень и почки сгорают. Я своими ушами слышала в телевизоре передачу «Здоровье».
Тут и жена Бостана не стерпела, уж она-то доподлинно знала, что за змий совращал покойного соседа, да и только ли его одного.
— Сестрица, я вам правду скажу, это Волоокая его погубила!
Женщины словно бы ждали разговора о Волоокой. Как огонь разом опаляет скирду соломы, так и от этого слова будто бы что-то вспыхнуло в душе каждой. О женщины, не приведи бог вспомнить вам некстати о другой женщине, молодой и цветущей… А Волоокая-то как раз самым жарким цветом цвела. Жила она давненько уже без хозяина и, видно, без счастья. И не было в селе взрослого мужчины, которого бы не одурманила Руца. Зря, что ли, женщины от мала до велика, начисто позабыв имя, данное ей от рождения, величали ее Волоокой? Ох уж эти глаза. Мягкие, умоляющие, они знают свое дело: манят тебя и одновременно отталкивают. А как они манят — непреодолимо, словно бы волны накатываются на тебя, а глубина — ну как в море, и если чудом не захлебнешься, значит, полезай в петлю! И любые другие глаза рядом с тобой не спасут. Чистое наказание!
— Вот как хочешь, так и живи! Конечно, если ты не дурак и все понимаешь… — вырвалось у Никанора по поводу Волоокой. — Я вот слушаю вас и молчу. Все слышу и понимаю, одного только никак не пойму: как может себя убить человек из-за женщины?! А ну-ка, объясните вы мне… Нет, не те нынче времена. И нормальный, здоровый человек этого делать не станет. А тем более, если ее, женщину эту, вдоль и поперек изучил, всю как есть, пожил с ней в охотку… — он горько вздохнул и начал по всем стаканам разливать вино.
— Эта косая, пучеглазая тварь, — аж зашлась жена Никанора, разом перекрестив Волоокую в Косую и Пучеглазую, — не иначе как ведьма! Ворожбой присушила сердце Кручану. А то чего бы он бегал каждую ночь к этому пугалу от своей красивенькой, умной Ирины?
— Не бегал он… а по соседству с ней сторожил ферму, — возразил Никанор, не поднимая глаз на жену. И привиделось Никанору, что это он сидит в потемках в обнимку с ружьем. Чем заняться ему долгою осенней ночью, о чем думу думать?.. Фа, Руца, останься хоть на часок, не торопись домой, не горит!.. Кругом поле, сумерки уже, птицы примолкли…
— Скажешь, во всем виноват председатель? Зачем послал Георгия сторожить утиную ферму? Виноват, что не растолковал ему, как дитю неразумному: «Мэй, Георгицэ, идешь ты охранником на утиную ферму, так ты смотри, дорогой, поаккуратнее. Там вокруг, мол, лисицы да коршуны, а страшней всех — Волоокая, она, милый, живет там по соседству, так ты смотри не гляди на нее, верь старому, бывалому человеку, погубит!» Так, что ли, Никанор?..
Молчит Никанор. Совсем его жена одолела. Но тут на помощь к нему подоспел будущий тесть. Вежливо, рассудительно прерывает он сватью, как это подобает самому почтенному за столом гостю:
— И спорить бы не стал с вами, сватьюшка дорогая, если бы… не тюрьма. Как известно, тюрьма ожесточает людей. И Георгий наш — не исключение, вспомните-ка, он совсем другим человеком вернулся.
Да, сказал — как отрезал. И никто с этим спорить не стал. Однако и соглашаться не торопились. Ведь как человек устроен, — говорил про себя Никанор, — мало ему объяснить, он еще сам должен подумать и примерить к своей судьбе чужую судьбу, а после всего хочет, чтобы всегда оставалась лазейка еще раз подумать и усомниться. Сторож на ферме, конечно, не ахти какая работа… Но от сумы да от тюрьмы, как говорится, не зарекайся. Ведь и меня тоже могут сунуть в охрану, так сказать, прямо в пасть к Волоокой! И сидишь ты в поле один, осенней ночью, холодной и долгой, как нынешняя… А рядом человеческое тепло манит постучаться в окошко: «Фа, Руца, пусти хоть на часок. Скучно… Нет, не надо, не зажигай в доме огня, давай экономить электричество…» Ну и что здесь такого?.. Обыкновенное житейское приключение. Другое дело тюрьма… хотя почему же другое? Можно подумать, он один в тюрьме побывал. Нюхали ее еще двое-трое из наших односельчан, и ничего, с собой не покончили. Скорее напротив, возвратились они в село здоровыми и веселыми и потом признавались друзьям по пьяному делу, что самое малое еще одну жизнь им тюрьма подарила!..