— Так это спьяну все, — отмахнулась жена Никанора. — Я и сама сколько раз замечала, насосется винища, вот и хулиганит в своем саду: звезды матерно лает, пинает землю ногами, костерит весь белый свет почем зря… Дурак!
Однако никто, к ее удивлению, не поддержал разговора. Люди молчали и думали: «Стало быть, слова во сне — не просто слова? Давно этот разлад начался… как же мы не заметили?..» Нет, ухмылочки жены Никанора еще более запутали неясное дело. Ну а сам Никанор, что ж он молчит? Слышал он, как сосед со звездами говорит? Да, видать, приперло человека, ведь не каждый сунется со своей дуростью к небесам, к солнцу, к луне… И что ж это за привычка — жена встревает в разговор мужа?! Пусть в доме своем командует, а на людях помолчала бы.
И Никанор, оценив обстановку и зная слабинку своей жены, невоздержанной на язык, решил перевести разговор:
— Что же мы все об одном, об этом Кручану… он уже свое отговорил звездам! А старшего свата все нет… — И к отцу невесты, со вздохом: — Судьба… судьба, кум, дорогой! Вот оно что… Давайте-ка выпьем.
Это немудреное словечко «судьба» любое сердце способно смягчить и растрогать. Выпили и, закусывая, перешли к привычному. Вишь, погода ныне установилась, а стало быть, осень будет доброй и долгой, и даже вон у ворот акация зацвела второй раз в году… И год выдался урожайный, и колхоз наш занял третье место в районе. Кого-то представили к орденам, и многим премии дали. Еще на республиканскую выставку, даст бог, попадем!.. А в районной газете «Родина» напечатали портрет свинаря, а рядом с ним боров, весом в двадцать два пуда. А на приусадебном участке нашей невесты выросла тыква, так ее двое мужиков не могут от земли оторвать… Кстати сказать, в честь чего это бьют в барабан на нашей половине села? Какая такая невеста, где идет сватанье и кто у нас посаженый?..
Словом, был воскресный денек, и за этим столом новые родичи ближе узнавали друг друга и, заметьте, уже величались сватом и сватьюшкой, хотя молодые не только еще не сошлись, но даже и сватовство не началось по-настоящему!
Что ни говори, а сватовство — дело серьезное. Обо всем нужно заранее сговориться: и сколько будет приглашенных — дальней и ближней невестиной родни, а у жениха, помимо родни, еще дружков куча. А свадебные подарки жениха, чтобы люди видели, как он уважает невесту? А чем на это ответит семейство невесты? А потом как станут одаривать друг друга родители и кому из приглашенных со стороны жениха и невесты через плечо расписные полотенца повяжут? И к которому часу собираться гостям на дворе жениха? И что за музыка будет? И где молодые останутся после свадьбы? А уж как за столом гостей рассадить, чтобы никого не ущемить, не обидеть, — это уму непостижимое дело! Ведь свадьба играется однажды в жизни, на глазах у села, а руководить ею должен посаженый отец… Свадьба и посаженый — это как Александр Македонский со своею пехотой!.. Так где же он, главный сват и наш посаженый?!
— Уважаемый жених, как хочешь, но ждать больше нельзя — надо привести посаженого!.. — решительно сказал Никанор.
Жених вышел, но тут же вернулся: «Сосед за ним побежал». И уселся на место как ни в чем не бывало. А тут бабушка из своего угла подала голос, возвращая разговор ни с того ни с сего в прежнее русло:
— А вы не слышали, хоронить его будут с попом или, как нехристя, с музыкой?
Никанор чуть было не подавился своим холодцом петушачьим. Хотя чего здесь давиться-то? Ведь для бабушки, как для всякого порядком пожившего человека, и любовь, и свадьба, и похороны, да и вся наша жизнь с ее радостями и печалями стала уже чем-то вроде киношки или телевизионного КВНа. А какой же уважающий себя телезритель утерпит, чтобы не спросить у соседа: «Эй, а ты, случаем, разгадки не знаешь?» (Сравнение, быть может, и рискованное, но скажите на милость, разве старики в наших семьях не коротают свой век возле телевизионного ящика и не смотрят все подряд передачи?) Впрочем, зрительский навык унаследован нами от предков, и у него необозримо большая история. «Ай да похороны, красивые похороны отгрохали этому человеку! Все по нему плакали, и поминки были богатые, и угощали на славу: и родичей, и малознакомых, и заведомых проходимцев!» — говорила какая-нибудь древняя римлянка другой древней римлянке, возвращаясь с поминок в приподнятом настроении. Ибо испокон веков было у человека два праздника — свадьба-любовь и смерть-похороны, или, говоря иным языком, «целый мир» и «вечная жизнь», то же самое и по сей день осталось в судьбе любого из нас, в обличье даже самого заурядного Феди, — ведь и его, простака Федю, тоже не оставишь гнить на земле, как какого-нибудь жука-короеда!..