С крыльца соседнего дома донесся голос жены Пэпушоя:
— А чего вы пойдете к тете Рарице? В больнице она, нету дома. Зайдите к тете Наде, а от нее прямо к бабушке, в долину.
— С этой консервой? Не пойду ни к какой бабушке! — отрезал старший ее мальчишка.
— А ты тряси получше, как следует, — подал голос отец из-под навеса. — Мы же с тобой вместе ее сделали, и нравилась.
Жена тут же:
— Эх, хозяин, молчи уж, бесстыжие твои глаза! Посылаешь детей по селу позориться, а не колядовать — сунул несчастным ржавую банку…
— Сама ты старая жестянка! Помалкивай! — рявкнул муж. — Как откроет рот, спасу нет, — бренчит, как заведенная!..
Дед Скридон забеспокоился. Постойте, как же так? Выходит, даже соседские ребятишки не зайдут его поздравить? А он-то сегодня все равно что именинник! Нет, так не годится… По совести-то надо было с него и начинать колядки в этом селе, которое столько лет смеялось и подтрунивало и над ним, и над непутевой Рарицей!
Кирпидин быстро залез на чердак и спустился оттуда с полным ситом орехов. «Раз уж на то пошло, двину я сам колядовать. Всех, кого надо, поздравлю… кто заслужил!»
Где-то в сене была у него припрятана айва, в доме висели кисти сушеного винограда. «Ну, вот это дело, это я понимаю — подарки, не то, что какие-то городские баранки с бубликами…»
Пока дед Скридон собирал по дому, чем приветить колядующих, маленькие Пэпушои успели согласиться — да, проклятая консервная банка на первых порах достойна внимания, если хорошенько встряхнешь. А для пробы почему бы не поздравить с нею Надино семейство? Спели под окошком, поздравили, вон даже получили свою долю подношений и заторопились к воротам.
— Эй, ребята! — крикнул им вслед Кирпидин. — Вы что, про меня забыли?
Те мигом повернули как по команде — еще бы, сам хозяин приглашает! И затянули на разные голоса: «Поздравляем вас, дядя, поздравляем! Чтобы дом ваш добром пополнился — две коровы, два быка…»
— Ладно-ладно, хватит, с этими быками… Была у меня корова, ну ее к шутам… — остановил их Кирпидин. — Спасибо, ребятки, что зашли. Ну, подставляйте карманы, вот чем дядя вас порадует.
Тут же сумки разинули свои пасти, и посыпались дождем и яблоки, и айва, зацокали орешки… Смотри ты, даже виноград оказался посреди зимы! Ай да хозяин — вон и копейки зазвенели и разбежались по карманам! А старик взял у старшего дырявую жестянку с ржавым гвоздиком вместо язычка:
— Дай-ка мне эту штуку. Будет у вас настоящий колокольчик!
Топ-топ — Кирпидин засеменил своими шажками в загон, поймал овцу, на шее которой болтался маленький звонкий колокольчик.
— Вот, держите! И чтобы завтра обязательно ко мне зашли — раз сегодня вспахали у меня двор, ребятки, надо его завтра засеять!..
Никто еще не видел старика Патику таким. Казалось, человек вроде как начал жить заново. Поздновато немножко, но что поделаешь?
На следующее утро Кирпидин отправился в сельсовет, выписать на сына своего, Николая, метрику. Секретарь Владимир Георгиевич сидел за столом и что-то чертил в огромной, на весь стол, таблице. Старик зашел в приемную и, не дожидаясь приглашения, сел. А что, прикажете в дверях топтаться, если секретарь у него в доме — свой человек? Частенько заглядывает и как гость, и просто как заядлый холостяк, который любит скоротать вечерок в хорошей компании, за стаканом вина и с овечьей брынзой на столе…
Сегодня, правда, он словно не в себе — нет чтобы поздравить деда с прибавлением, так он смутился чего-то и выскочил как ошпаренный в другую комнату, где сидел председатель. Патику поболтал ногами, разглядывая сто раз виденные плакаты и цветные диаграммы по стенам. «Чего он там застрял? Совещание, что ли?» Наконец секретарь вошел, порылся в ящике письменного стола, достал какой-то помятый конверт, заглянул внутрь — удостовериться, там ли то, что его так смущает, и снова вышел.
Патику удивился: «Что это с ним сегодня? Ходит — как аршин проглотил… Может, не выспался?»
Вернувшись, секретарь сунул конверт обратно, на самое дно ящика, под толстую книгу хозяйственного учета, уселся за стол, потер лицо ладонями, будто разгоняя сон или остатки хмеля, и уставился молчком на деда Скридонаша: дескать, что, старик, с чего начать? Тот усмехнулся с ехидцей:
— Плохо спали, Владимир Георгиевич? Видать, здорово вчера поддали… А я-то думаю — чего это секретарь зачастил на ночь глядя на винпункт, хе?