Может показаться, что приведенные высказывания Эйнштейна вполне исчерпывающим образом вскрывают его отношение к Спинозе. Однако это вовсе не так — многое вообще не нашло выражения. Так, слово «бог» Эйнштейн нередко употреблял в качестве метафоры, называя этим словом нечто трансцендентальное.
С Прагой связаны и другие знаменательные моменты. Биограф Эйнштейна Филипп Франк (он явился преемником Эйнштейна в Праге в должности профессора), рассказывает, что, давая присягу при вступлении в профессорскую должность, по протоколу требовалось надевать форменную одежду, — яркую, отделанную золотым кантом. Она напоминала форму морского офицера. Эйнштейн — убежденный антимилитарист — надел-таки это нелепое одеяние. Надо добавить, что непременной принадлежностью парадного одеяния была шпага.
Именно в Праге Эйнштейн впервые встретился с уроженцем Вены учеником Больцмана Паулем Эренфестом. При посещении Праги Эренфест был приглашен погостить у Эйнштейна, так что хозяева всем семейством встречали гостя на вокзале. Оба физика сразу принялись оживленно и почти без перерыва обсуждать волновавшие их проблемы. Обсуждение затянулось на целых два дня, причем наряду с разговорами о физике звучала и музыка — это играли дуэтом скрипач Эйнштейн и пианист Эренфест. Эренфест записал в дневнике: «Да, мы станем друзьями. Ужасно счастлив». А Эйнштейн, вспоминая в 1934 г. этот визит Эренфеста, писал: «За несколько часов мы стали настоящими друзьями — как будто мы созданы природой друг для друга». Это было написано Эйнштейном в некрологе своему умершему другу.
Эйнштейн провел в Праге полтора года. Как и в Цюрихе, он совсем не был похож на профессора. В нём не было ни следа дутой гордости. Он не напускал на себя важности, не держался чопорно, не участвовал в обычных профессорских словопрениях о рангах.
В качестве своего преемника Эйнштейн предложил кандидатуру Эренфеста. Однако неожиданно Эренфест наотрез отказался признать, что исповедует иудейскую веру. Дело в том, что ранее, столкнувшись с действующим в Австро-Венгрии запретом на браки между евреями и христианами, Эренфест и его жена Татьяна (тоже физик) официально заявили, что не исповедуют никакой религии. В силу этого Эренфест не согласился отречься от своего предыдущего заявления, несмотря даже на уверения Эйнштейна, что это чистая формальность.
В 1911 г. в Праге в голове Эйнштейна постепенно складывалась общая теория относительности, а в 1912 г. он ввел фундаментальный квантовый закон фотохимических процессов. Этот закон был вскоре экспериментально подтвержден Эмилем Варбургом, работавшим в Берлине. В июне 1911 г. Эйнштейн получил приглашение участвовать осенью того же года в научной конференции, которую намечалось провести в Брюсселе. Речь шла о первой из целого ряда конференций, навечно связанных с именем учредившего и финансировавшего их бельгийского промышленника Эрнста Сольвея. Организатором конференции был немецкий физик Вальтер Нернст, берлинский коллега Планка. Поначалу Нернст весьма скептически отнесся к эйнштейновской квантовой теории тепловых колебаний атомов, однако затем его скепсис сменился энтузиазмом. Приглашены были лишь избранные. В приглашении указывалось, что примененные в работах Планка и Эйнштейна кванты (все еще крайне подозрительная тогда идея квантов света даже не упоминалась) привели теоретическую физику к кризису. Основная цель Сольвеевского конгресса — собрать ведущих европейских физиков в надежде, что им удастся, работая в роскошных условиях в течение пяти дней и ни на что не отвлекаясь, излечить физику от недуга, вызванного квантами. В Конгрессе приняли участие 21 ученый. Председательствовал несравненный Лоренц. Тот факт, что на деле нельзя было не пригласить на Конгресс Эйнштейна, стал явным свидетельством его высокого авторитета среди ученых. Эйнштейна уже считали принадлежащим к научной элите.