Пережив вместе с ним такой приступ, Консуэло чувствовала себя почти в той же степени измотанной и разбитой, как и Альберт, и тоже была почти готова впасть в забытье, но вместо этого, чтобы вернуть себе ясность разума и сознания, преодолевая тягу оказаться во власти того же онемения - она каким-то образом понимала, что чувствует именно это - потому что, всё-таки поддавшись этому требованию своего организма, она могла пропустить момент его пробуждения и причинить Альберту совершенно неоправданные волнения, когда бы тот начал попытки разбудить её, но ничего не получалось бы очень долго - хотя он бы и довольно скоро понял, что происходит с ней, но очень испугался и огорчился бы, что подверг на сей раз свою возлюбленную непосильному испытанию, которое довело её до того же, до чего уже в течение многих лет так обыкновенно, почти обыденно для себя доходил он сам, так как - Консуэло нисколько не сомневалась в этом - ей потребовалось бы гораздо больше времени, чем ему, чтобы окончательно прийти в себя - в силу того, что она никогда не переживала подобные состояния, к которым уже был своеобразно привычен Альберт - просто медленно шла вперёд, не в силах думать ни о чём, не обращая внимания ни на что вокруг, смотря куда-то поверх всего и вся.
Часть 9. Страдания, вынести которые посильно лишь избранным душам. Страшное предвидение Консуэло
Прохладный воздух остужал пылающее лицо, неспешные шаги медленно, постепенно возвращали биению её сердца прежнюю размеренность, а мыслям — покой и утраченный было порядок. Если же душевных, а порой и физических сил у Консуэло не оставалось совсем — а такое случалось всё чаще, и потому её опасения, приведённые выше, не были беспричинны — то она просто, иной раз дрожа всем телом от дикой слабости и одновременно сжавшись всем своим существом от неимоверного напряжения, которым словно бы неосознанно пыталась сохранить, удержать в себе жизнь, с большим трудом садилась, едва не падала на землю рядом с Альбертом, прислонившись к одному из деревьев, закрывала глаза и опускала голову на вытянутые руки с крепко, до невероятной боли и дрожи сцепленными в замок пальцами - так что даже кости на них белели - лежащие на коленях. В эти минуты чёрные волосы Консуэло, в беспорядке разметавшиеся по плечам и спине тонкими узкими прядями, почти касаясь земли, полностью скрывали её облик от случайного путника или соратника по духу, могшего забрести в этот лес в поисках отдохновения или же приведённого сюда волей провидения, так же уйдя в вечное путешествие по свету. Но всё же здесь подобные встречи были слишком маловероятны, и мы вместе с нашими читателями можем вознести лишь искреннейшее благодарение и безмерную хвалу создателю за то, что никто никогда не заставал их в этом крайне удручённом состоянии и не прерывал такой непростой путь их сердец к обретению гармонии из самых благородных побуждений — не поняв, что он уже вновь — как и сотни раз — начат — тогда, когда их души нуждались в тишине так, как нуждается в прохладном прозрачном источнике мучимый жаждой путник, вторые сутки идущий среди бескрайней пустыни, где смертельное утомление делает каждый шаг труднее предыдущего, видя лишь миражи, каждую минуту готовый упасть и быть заживо погребённым под её песками, не имея сил выбраться или хотя бы позвать на помощь.
Потом, когда ощущение невыносимости, напряжение отчаяния, безысходности, беспомощности, тоски, страх, что это никогда не закончится и в конце концов полностью, без остатка поглотит, убьёт её, не пережить глубину этих насквозь пронизывающих губы, ресницы, глаза, волосы, руки с дрожащими, ставшими ещё тоньше пальцами — проникающих, казалось, в каждую клетку тела — чувств — постепенно спадали — высоко запрокинув голову и закрыв глаза, Консуэло подставляла своё лицо лёгкому ласкающему прохладному ветру и мягкому свечению солнечных лучей, которые высушивали слёзы, что всё это время текли из её очей — инстинктивно она знала, что это поможет ей прийти в себя в той степени, чтобы смочь наконец подняться. Консуэло полностью отдавалась этой царящей вокруг умиротворяющей тишине, нарушаемой лишь лёгким шелестом листьев, вдыхая нежный, не обжигающий, но и не холодный воздух через открытый рот.