- Поехали, Виктор, - сказал наконец Штольц, захлопывая блокнот. - А по дороге расскажете мне, что вы увидели в том старом дубе, который вы проследили по моему взгляду.
Молчал я долго. Берт не торопил меня расспросами, но всем видом показывал, что готов начать диалог. И я решился.
- Не знаю, что вы там смогли увидеть. Я помню только дуб, ворону, какие-то лежащие тряпки, осколок мраморной плиты, ржавый чайник и лужи.
- И что же привлекло ваше внимание?
- Мое — ничего. Это же вы там что-то нашли.
- И вы нашли, друг мой, но не отдаете себе в этом отчета. Вспомните, какая там была климатическая обстановка в этой деревне?
- Такая же, как везде. Сырая, ветреная, холодная.
- Но вы были без шапки!
- Да, но какое это имеет значение?
- Самое что ни на есть прямое. Еще раз нарисуйте себе в памяти хорошенько те лужи возле дерева.
- Лужи как лужи... Грязные, серые, одна тронута льдом вроде...
- Но вы же были без шапки, - зачем-то повторил Берт.
- Да, но черт возьми...
- Тсссс. Лед, Виктор, как вам известно, начинает образовываться при температуре, почти или равной нулю. Еще в поезде я заметил у вас в багаже шерстяную шапочку и перчатки. Значит, вы не особо любите холод, не так ли? А если вы их не надели, значит, по-вашему, на улице был не такой уж и колотун. И верно, сегодня и вчера нуля не было. Плюс шесть-семь, кое-где даже восемь градусов.
Берт замолчал, глядя на меня. Я почувствовал неясное волнение и вдруг неожиданно для себя выпалил:
- Но лужа-то замерзла!
- Аллилуйя, братья и сестры! Теперь глянем в альбом. Вот эта картинка, и вот этот дуб. Под ним нарисована снежинка, которую мамы заботливо вырезают деткам в преддверии Нового Года. И тут же на рисунке рядом с ним лежит елочная игрушка. Еще в доме, рассматривая это изображение, я отметил про себя, что эти два предмета очень уж сильно выбиваются из канвы, но рассчитывал найти их в качестве существующих объектов. Но это был намек, Виктор! Рядом с этим деревом жутко холодно. Дальнейшее уже было делом техники.
- Слушайте, но и ворона эта же самая здесь нарисована!
- Странное постоянство для птицы, не правда ли? Патриот собственного дуба. Все, Виктор, вы начинаете делать успехи. И я рад за вас.
- Но что все это значит?
- Разберемся в городе. В нашем, разумеется. Еще, кстати, билет на поезд надо купить и машину сдать.
С этими делами мы закончили поздно ночью, едва успев при этом на вокзал. Войдя в купе и получив белье, Берт сразу же повалился на полку и засопел, как ребенок, а мне не спалось. Воображение разыгралось, словно шторм, снабжая меня целым градом необычных идей и мыслей. Я сопоставлял все запомненные детали нашего путешествия, вновь слышал тот голос в старинном доме, но ничего осмысленного так и не смог составить. Это было как винегрет, приготовленный умелой хозяйкой, из которого необходимо было выбрать отдельно все ингредиенты и разложить их по разным кучкам. Но то горошек маскировался под лук, то картошка вдруг окрашивалась в свекольный цвет, короче говоря, я просто запутался.
Лежа на полке, я смотрел в окно и видел только вспышки света от фонарей, проносящихся мимо нас в серой тьме ночи. На столике позвякивала ложка в стакане. Где-то кто-то бубнил. Обычная обстановка вагонного купе, которую я имел удовольствие наблюдать уже десятки раз. И все же было что-то совсем другое, новое. И впервые в жизни я вдруг понял, что еду домой с чувством по-настоящему выполненного долга, с ощущением радости от работы, сделанной хорошо. И от этого мне стало спокойно и уютно, да так, что я не заметил, как уснул.
Когда проводник объявил о том, что через полчаса наша станция, я еще валялся под одеялом, а Берт уже собрал свои немногочисленные пожитки и читал ту же монографию. Он поприветствовал меня и предложил кофе. Минут через пять я окончательно пришел в себя и уселся напротив Штольца.
- Чем собираетесь заняться по приезду? - спросил он.
- Первым делом приму ванну.
- О, да, понимаю... Ну, а потом? Кстати, вам надо еще заехать на кафедру.
- Помню. Но это недолго.
- Я о том же. Просто вечером я собираюсь запечь индейку и почтить ее память несколькими бокалами... скажем, божоле. Вы любите это изящное молодое вино, Виктор?
- Не пробовал.
- Вот и есть повод. Словом, я приглашаю вас на ужин. Придете?