- С удовольствием. Но сначала вы мне расскажете, какая связь между... потусторонними явлениями и холодом.
- Времени у нас не так много для пространной лекции, - задумчиво произнес Берт, глядя в окно на грязные пейзажи пригорода. - Но я постараюсь быть кратким. Итак. Я уже давно заметил, что во всех легендах о призраках и прочей нечисти очень часто фигурирует одна и та же деталь, неизменная от места к месту, от автора к автору. Где-то она описывается как «замогильный холод», где-то как «стужа адских глубин», но главное — что-то подобное есть почти во всех повествованиях. В большинстве случаев понижение температуры может служить едва ли не главным характеристическим признаком манифестации аномалии. Причин для потепления в нашем техногенном мире масса, нет нужды перечислять их. Но вот понижение! Что это могло бы значить? Ведь согласно законам термодинамики, при равных температурах ни одно тело не будет передавать тепло другому, а уже тем более, нагретому сильнее. Но лягушки вкусные, миллионы французов не могут ошибаться. Вы, кстати, помните константу теплоемкости воды?
- Обижаете. 4200 джоулей на килограмм-градус.
- Верно. Дикая энергия! И если температура, скажем, воды в той луже (возьмем ее для примера, так вам понятнее будет) понизилась на 7 градусов, а оной жидкости было разлито литров десять, то получаем не кисленько так почти триста килоджоулей! Куда же она девалась, эта энергия? Теперь махнем в другую сторону. Вы, случайно, не знаете формулы Шеннона — Фон Неймана — Ландауэра? Нет? Не страшно. По этому уравнению предел энергии обработки одного бита информации составляет 2,7 на десять в минус двадцать первой степени джоулей. Сравним эти показатели и увидим, что потеря нашей лужей семи градусов температуры позволила бы сформировать или обработать число бит, выраженное единицей с двадцатью шестью нулями, или 1,25 на десять в двадцать пятой байт, то есть я даже не знаю, есть ли серверы на нашей планете, способные хранить такой же объем информации. Правда, уравнение Ландауэра весьма идеально, как и все в физике, но даже если представить, что там описан сферический конь в вакууме, а на деле все сложнее, все равно, объем информации, воспроизведенный при похищении энергии из нашей лужи, неимоверно колоссален. Вот вам и да. Ладно, мы прибываем. Не успел я все рассказать, но вы можете задать мне этот вопрос чуточку позднее.
Я шел по привокзальной площади и никак не мог избавиться от назойливой мысли об этой самой воде. Он что, хотел сказать, что призраки берут энергию для поддержания своей сущности из тепла окружающих предметов? Смело, смело... Но не так уж и невероятно, если вдуматься.
На кафедре меня встретили на удивление тепло и гостеприимно. Коллектив был очень молодой, какой-то задорный и даже немного хулиганский. И Штольца там, по всей видимости, очень уважали, хотя заведующий и сообщил мне, что не все идеи этого профессора поддерживаются в их рядах. «Но он очень независим и прогрессивен в суждениях и гипотезах, этого не отнять», - с улыбкой сказал старик напоследок. Впрочем, это мелочи, а вообще мне все очень понравилось. И я нисколько не пожалел, что так резко развернул линию своей судьбы.
Вечером я отправился в гости. Берт, как оказалось, обитал в частном секторе. Дом его скрывался за высоким кирпичным забором с металлическими воротами зеленого цвета. Во дворе был разбит цветник, вероятно, очень красивый в летние денечки. На террасе висели кашпо, из которых торчали аккуратно обрезанные сухие стебли каких-то многолетников. Везде чувствовалась женская рука, хотя, если верить профессору, с женой они расстались года три назад. Берт проводил меня в гостиную, усадил к камину и попросил немного подождать. Я окончательно почувствовал себя доктором Ватсоном и понял, что этот мистик и мракобес определенно старается подражать великому английскому сыщику: камин, трубка, намеки на то, что все «элементарно»...
Я бы и дальше строил свои забавные аналогии, но тут дверь в гостиную открылась. Однако вместо привычной долговязой фигуры в очках я увидел невысокого роста девушку в элегантном голубом платье. Ту самую, темноволосую со смартфона.
- Добрый вечер, - произнесла девушка. - Меня зовут Весна, я двоюродная сестра Берта. А вы, как я понимаю, Виктор?
Поперхнувшись от некоторой неожиданности, я кое-как заставил себя вымолвить:
- Да, вы правы... Какое у вас... красивое имя.
- В нашей семье нет людей с традиционными для русского слуха именами, - улыбнулась кузина Берта. - Но все уже привыкли.
Я машинально взял со стола какую-то салфетку и принялся нервно складывать и мять ее. На фото эта девушка не производила того чарующего впечатления, которым сейчас я был просто сбит с толку. Может быть, дело было в ее мягком голосе или в манерах, но она была абсолютно очаровательной.