- Готово, - сухо сказал Штольц. - Один есть.
- Эффектно, - сказал я, поднимаясь из горизонтального положения. - Этак мы здесь долго продержимся.
- Да ни фига не долго, - коротко бросил Берт. - Аккумуляторы не вечны. Десять, ну максимум, двенадцать. Заряжать нечем, иначе мы замерзнем. В баке «Волги» еще литров тридцать, но это количество надо распределить на как можно дольше. В канистре еще двадцать, но я бы хотел оставить это топливо на обратную дорогу. Если она будет, конечно. Черт, было бы лето, я бы месяц здесь торчал. Но в конце ноября примерное время выживания не превышает десяти дней. Это при условии, что нас не сожрут эти выродки иной реальности. Короче говоря, неделя — это максимум. Связи здесь нет, как вы, наверное, уже убедились. Надежда на спасение призрачная.
- Про связь я еще не понял до конца. Мой телефон показывает полную шкалу приема-передачи.
- Это, безусловно, хорошо. Но попробуйте кому-нибудь позвонить!
- А вот возьму и попробую. Вам, Берт.
- Ок. Жду.
Я поднес телефон к уху. Несколько секунд я слышал только молчание, прерываемое какими-то легкими щелчками. А потом сухой мужской голос сказал убедительную, но непонятную тарабарщину на незнакомом мне языке, на чем разговор и окончился.
- Вот тебе и раз, - вздохнул я. - Я был послан.
- На шведском, смею заметить, - не глядя на меня, сказал Берт. - Такая же картинка. Это меня немного пугает. Если эти твари способны подчинить себе такое количество инфраструктур, то наши надежды на выживание похожи на горящую тюль.
- Но не может же так быть, что мы не найдем выхода!
- Ну, теоретически, может. При том, что выход-то есть, и, возможно, не один. Тут все зависит от наших с вами умственных способностей. Нужно думать, Виктор, очень хорошо думать. И действовать. У нас есть, чем работать, но ввиду ограниченности ресурсов, к правилу «семь раз отмерь — один отрежь» добавляется как минимум еще один порядок. Отмерять придется раз сто. Я в первый раз встречаюсь с такой силой, и плана у меня пока нет. Остается надеяться на то, что они поняли, что поймали не бабочку, а осу, которая умеет очень больно жалить. И, как следствие, не пойдут в тупую бездумную атаку против первородной энтропии. Да. Ладно. Давайте-ка еще жахнем рому и постараемся поспать. Пока аккумуляторы полны, а наши противники недоумевают, самое время насладиться теплом и неким подобием уюта.
- Ну давайте попробуем, - согласился я. - Наливайте, дружище.
Сон сковал меня после этой рюмки, словно бы на меня набросили теплое и мягкое одеяло. Меня будто кто-то обнял, укутал и погладил по голове. Даже сновидений не было.
- Вставайте, Виктор, - услышал я голос Штольца. - Семь утра. Мы с вами благополучно проскочили несколько критичных отметок, но семь-четырнадцать я вам проспать не дам.
- Доброе утро, Берт, - сказал я, зевнув. - Хорошо, что удалось отдохнуть.
- Ага, - кивнул профессор. - В нашей ситуации это просто подарок. Чем будете завтракать? Есть бекон по-венгерски, сухая овсянка, суповой концентрат.
- Меню на любой вкус, - усмехнулся я. - Вы что, предугадывали стоянку?
- Привычка, - ответил Берт. - У меня в запасе всегда есть набор продуктов недели на три. Не блещущий разнообразием, но вполне восстанавливающий силы. Так что?
- Суп с чем у вас?
- Сушеный куриный бульон с вермишелью. Сам делал, - самодовольно ответил Штольц. - Это вам не магазинные пакетики какие-нибудь там! Лук, морковь, перец, соль, и никаких отрав! Курятину сублимировала Лера, получилось достойно, я пробовал. Если хотите, вот чайник. С водой проблем нет — в «Волге» канистра на пятьдесят литров, этого нам с вами хватит на две недели. Вот, правда, костер разжечь — это будет приключение. Но я бы и сам попробовал. А?
- А давайте, - я махнул рукой. - Без костра поход не поход.
- Романтика! - улыбнулся Берт. - Идите за дровами, а я обеспечу розжиг. Учтите, что гореть сейчас не способно ни одно из поленьев, которое вы принесете.
- Я бывал в зимних походах.
- Не учу ученого, - засмеялся профессор. - Черт, как я рад, что вы со мной! Я один бы тут сгинул.
- Я бы тоже. Ладно, ждите меня, я постараюсь обернуться как можно быстрее.
- Помните, дружище, что мы на территории вражеского лагеря. Поэтому избегайте всего, что хоть на йоту отличается от привычной нам реальности.
- Понял. Грибы собирать не буду.
- Славный друг, - тепло улыбнувшись, кивнул Штольц.- Удачи!
Холодный лес, припорошенный снегом. Мрачное величие. Ни шороха, ни треска. И армия призраков вокруг. Кажется, надежды нет. В этой скупой тишине, в этом безмолвии мертвых красок, когда нет ничего, кроме серого, белого, черного и бурого, безысходность понятна сама по себе. Я шел вперед, мало что видя перед собой. Только ветки и палки. Те, что были потолще, я забирал себе. И попутно думал. «Рамирес храбрится, хотя и ему все ясно. Просто он не сдается. И никогда не сдастся. Ну, и я тоже, - говорил я себе. - Хотя бы ради Весны. Надо быть героем. Но очень уж страшно».