— Ты не точна. В 19 часов, 37 минут и 12 секунд. — не поддавался Влад.
В этот момент ударили синяя и красная молния одновременно. Света видела в окно, что они сверкнули, как бы крест накрест. В это же мгновение поднялся оглушительный грохот, как будто упала комета во двор института-именинника. В буфете скакнуло напряжение, и чуть не потух свет. Даже посуда в столовой зазвенела. На улице все машины заголосили. Света вздрогнула и через 5 секунд уже снова говорила с Антоном по телефону. Радина не успела испугаться, она была в крепких объятиях.
— Ни фига себе, дождичек — сказал Влад, смотря в окно размешивая кофе.
— Господи, спаси нас грешных! — крестясь шепчет баба Нюра за кассовым автоматом.
— Видимо, близко к нам гроза подошла. Надо спасать коробки. — обратился Эдик к Владу, выпуская из объятий свое сокровище. — Там еще парочка осталась, пошли заберем, пока все в хлам не разнесло..
— А я ведь сказал, что ты все-таки две кружечки разобьешь! Нерасторопен ты! — с укором сказал Владик Эду, пытаясь хоть в чем-нибудь найти преимущество перед ним.
— Нашел к чему придраться! Да ведь мышоночек? — с незначением говорит Эдик, и, смотря на Радинку, снова обвивает ее шею и целует в ее ало-малиновые губы, накрашенные четырьмя помадами.
Радина идет на защиту:
— Нашел к чему придраться. Я на той неделе мамке переезжать помогала и целый сервиз на 10 персон грохнула и ничего. Тут она отвернула взгляд на Свету, не выпуская Эда. — Что-то то Светка долго. Свет!!! Кофе остывает!
Света у стены делает жест приветствия парням и снова отворачивается.
— Короче, я беру мотик, и забираю вас ОК? — говорит голос в трубке быстрой, но внятной речью.
— Нет, нет…Гроза…пытается договорить Света, но ее перебивает этот же голос в трубке:
— Гроза! Она не замочит моего светлячка и не потушит его яркий огонек, если ты послушаешь меня.
— Эдик с Владиком нас сейчас привезут на газельке.
— Ах вот оно… Ноу проблем. Вы что в кузове поедете, как дрова. Супер-идея, не хочу даже слышать.
— Ну… в кузове, он закрыт.
— Светик, в кузов может ударить молния-чуть тише говорит Антон.
— А в мотик? — спорит Света.
— Ну тогда мы хотя бы будем вместе! — шутил голос в трубке, от которого Света таяла.
— Ах ты шутник…! И все равно я боюсь. А меня Влад к себе посадит, а Радинка с Эдиком, как ты выражаешься умрут в объятьях друг друга в кузове— фантазирует Света, не соглашаясь на предложение парня.
— Не катит! Тогда мы будем виновны в гибели наших друзей. А я этого не допущу!.
— Ну мы уже через 15 минут приедем. Зачем тебе возвращаться?
— Светик! Знаешь за что я тебя люблю. Ты всегда права на все 100. А 100 процентная правота чисто для меня слишком шикарно, это во-первых. А если я сказал, что я приеду за тобой, то я уже в пути! Обнимаю тебя. Сброс!..
Поставленный любимый голос сменили гудки, и Светке ничего не оставалось, как идти к столику, где ее встречала подруга с хитро-вопросительным взглядом.
— Ты вся светишься, Светлячок!!! — спародировала Радинка Антона. — Он молодец? Не правда ли? — флиртующе спросила она.
— Он неисправим! — ответила с небольшим сочувствием Света, посмотрев наверх своим романтическим взглядом. Мысли ее были явно не о том, что потолок не побелили к празднику.
Баба Нюра подозвала девочек:
— Девочки, милые! Помогите кружечки расфасовать. Ребята все-таки старались, везли.
Радина нехотя встала и пошла к стойке, Света за ней:
— Уже третий час ливень! Хорош день института.
— Зато цветных молний уже несколько минут нет! — заметила Радина.
— Ой на огороде-то у меня все сгниет. — опять заголосила Баба Нюра, смотря безнадежно в окно. Дождик нехотя ослабевал, небо уже было светлым.
Влад и Эдик вошли снова, будто и не исчезали. У Влада были последние две коробки, а Эдик размахивал двумя кружками в руках. Эти кружки были не как все — белые с золотым логотипом, а синяя и красная. На них была такая же поздравительная золотая печать. Эдик удивлялся:
— Они ведь у меня за спиной разбились, а с Владиком выходим — целые. Причем все белые, а эти красная и синяя.
Влад, у стойки иронично закачал головой:
— Прямо как молнии. Сюрприз от твоего фирменного дождя! Уверяю тебя, друг.
— Да, неплохая тема, для фантастического фильма — оживленно сказал Эдик, обнимая одной рукой Радину и смотря на потолок.
— Режиссера Эдварда Шергерта! Моей красотулечки, моей лапочки — говорит ласковым голосом блестящая леди и снова прижимает к себе, как маленького котеночка, большого будущего режиссера-шута.