Братья нашли Лидию, отобрали у девушки книгу, и все трое направились в комнаты матери.
— Настало время разговора? — спросила Селина, увидев их компанию. — Отца ждать не будем?
— Вообще‑то, он и так в курсе. Я вам хотел рассказать.
— Тогда располагайтесь поудобнее, а ты можешь рассказывать, что задумал.
Лаций сел ближе к матери и начал свой рассказ:
— Когда я обдумывал, как можно решить проблему с кочевниками, в голову пришла мысль о том, что мы должны быть благодарны этим конным варварам, и их сильное ослабление может быть опасно.
— Чем эти грязные убийцы могут быть полезны? — удивилась Селина. — Мне непонятны твои мысли. Ты не рабов имеешь в виду?
— Ну какие из них рабы, мама? — возразил Лаций. — Я имел в виду то, что наличие серьезной опасности сотни лет не давало нам одряхлеть и зарасти жиром. Сильный и безжалостный враг заставлял Сенат выделять большие средства на армию и постоянно ее усиливать.
— Ты хочешь сказать, что теперь, когда угроза не так велика, Сенат пойдет на сокращение армии? — с недоверием спросил брат.
— Сторонники такой экономии в Сенате есть, но никакого сокращения не будет хотя бы из‑за того, что кочевники унялись только на время. А если пройдет мое предложение, то армию, скорее всего, еще и увеличат.
— Ты об этом хотел рассказать? — спросила мать.
— Да. Семь столетий назад наши предки создали империю, присоединив к Сорме тех, до кого смогли дотянуться. Уже тогда мешающие кочевники и необходимость навести порядок в новой империи заставили прекратить попытки увеличить ее еще больше.
— Куда уж больше, брат? — с недоумением спросила Лидия. — Мы и так больше всех остальных соседей вместе взятых. Даже в союзе королевств жителей меньше, чем в империи.
— А почему не больше? — вопросом ответил Лаций. — Воевать с союзом королевств никто не хочет, но есть же еще варварские королевства за проливом! Сейчас в наших руках сила, которой им нечего противопоставить, а нам не помешают новые земли и богатства их жителей, рабы, наконец!
— Рабы?
— А чему ты так удивляешься? Кто работает на каменоломнях и дерется на потеху публике на арене цирков? Кто надрывает жилы на военных галерах? Кочевники в качестве рабов не подходят: сломить трудно, и живут в неволе очень недолго. Мы давно покупаем своих рабов у островных пиратов, а они в основном жители тех самых варварских королевств.
— Ты представляешь, сын, сколько прольется крови?
— Величие без крови не бывает, мама! Если бы наши предки боялись лить кровь, мы бы до сих пор скитались в повозках с дырявыми шатрами по своей Сорме.
— Я боюсь, что в той крови, которую ты собираешься пролить, будет и твоя собственная или кровь твоего брата. Ведь за величие надо платить. Матерям трудно терять сыновей, но когда они гибнут при защите империи, вместе с горечью приходит понимание, что иначе нельзя. А отдавать кого‑то из вас за величие… Знаешь, Лаций, по–моему, этого величия у империи и так много. Но я вижу, что с тобой об этом говорить бесполезно. Какие вы еще мальчишки! Вам бы только мечом помахать. Что ты, что твой брат. Смотри, как у него горят глаза! Кому ты выложил свои предложения?
— Императору. И он его принял благосклонно. Когда вернется отец, попробую у него узнать подробности.
Март Савр появился в доме через два часа после этого разговора. Глава семейства сбросил на руки слуге свой плащ, оставшись в красной сенаторской тунике с золотым поясом, и сразу пошел в комнаты Лация. О приезде сына он уже знал от слуг.
— Рабус, марш отсюда, — приказал младшему отец. — У меня будет важный разговор с твоим братом. Ну‑ка, дай я на тебя посмотрю. Малость заматерел, раны не наблюдаются, что не может не радовать. Что ты на меня так вопросительно уставился? Заварил ты кашу, сын. Конечно, рано или поздно кто‑то должен был высказать идею завоеваний стран за проливом. Победив кочевников, да еще так убедительно, ты сделал это реальным. В целом Сенат склонен поддержать тот план, который ты предложил императору, вопрос только в сроках. В этом году ничего не получится.
— Это еще почему? — вскинулся сын.
— Мало я тебя учил думать головой. Вот какое королевство ты бы выбрал в качестве первоочередной цели?
— Естественно, одно из двух королевств, которым принадлежит побережье. Какое из них, я пока не решил. Надо поработать со столом внешней разведки и посмотреть, что произошло за проливом за год моего отсутствия.