— Ну что? — спросил он у Сергея, когда они вдвоем расположились в просторном кабинете. — Герцог так ничего и не решил насчет брата?
— Нет, Ланс. Он умный и осторожный человек, но когда дело касается мерзавца, которого он зовет братом, весь его ум и вся осторожность куда‑то исчезают. Знаете такое выражение — слепая любовь? Его обычно применяют, когда говорят о любви матери к детям. Вот такое же чувство у него к младшему брату.
— Мне это совсем не нравится! Рано или поздно, но они до нашего герцога доберутся. А король вряд ли утвердит нового герцога. И что тогда, мятеж? Силенок на это у Мартина не хватит. Я вижу для него только один выход — отложиться от Сандора и перейти под руку Мехала, причем вместе со всеми нами. Не знаю, как вы, Серг, но я под Мехала не пойду!
— В этом случае война между двумя королевствами неизбежна, а у нас больше половины герцогов спят и видят, как бы убрать короля и сесть на его место. Из‑за одного мерзавца погибнут тысячи.
— Поговорите с герцогом, Серг! — горячо сказал Ланс. — У вас получится его убедить!
— Вы думаете, я не пробовал? Он не верит в то, что брат повторит попытку и не желает разговаривать на эту тему даже с женой, куда уж лезть мне! Мне вообще скоро, наверное, придется уехать. Единственное, что я постараюсь тогда сделать, это в случае заварухи уберечь детей герцога. Я к ним прикипел сердцем, особенно к Лани.
— Вам проще, чем мне, — вздохнул Ланс. — Вас здесь ничего не держит. Ладно, пошли обедать. Слышите, бьют в било?
Сергей уже пятый раз обедал у Севоржей, и каждый раз делал это с удовольствием. У графа великолепно и очень разнообразно готовили овощи, тогда как повсюду господствовало мясо во всех видах и осточертевшая каша. Впрочем, мяса на столе было достаточно, и Лара налегала именно на него, так как, в отличие от мужа, овощи недолюбливала.
— Как ты можешь запивать мясо компотом? — спросил Сергей. — Да и вообще вредно так много пить во время еды.
— Так в меня больше влезает, — объяснила жена. — Мясо просто бесподобное, а ты жуешь свою траву, толку от нее…
Покончив с десертом, женщины уединились в гостиной, а хозяин с гостем опять направились в кабинет. Они уже почти дошли, когда их догнал весь бледный, трясущийся слуга.
— Господа! Скорее! Графиня Аликсан кончается!
Лара лежала, скрючившись и стонала, держась руками за живот. Мокрое от пота лицо поражало бледностью и было искажено мукой.
— Серг! — простонала она, увидев вбежавшего мужа. — Помоги, я не хочу умирать, я еще не родила тебе сына! Как можно уйти, не оставив после себя никого? О, боги, как больно! Дай мне свои руки, мои совсем замерзли… Поцелуй…
Она дернулась и затихла. Он подошел к жене, опустился перед ней на колени и, обхватив руками, заплакал.
— Серг! — опустил ему на плечо руку Ланс. — Она мертва и, по–моему, умерла не своей смертью. Мы теряем время, пропустите к ней врача!
Не сразу, но Сергей услышал слова Ланса и отстранился от тела жены. Его место занял высокий и худой мужчина в коричневой мантии, какие здесь носили врачи.
— По всем признакам это отравление ядом зельми, — сказал врач после осмотра. — Яд действует очень быстро, так что наверняка графиню отравили за обедом. Вкус у него кислый, поэтому, скорее всего, добавляли в сладкое блюдо. Графиня пила компот?
— Серг! — возьмите себя в руки! — повысил голос Ланс. — Вы же мужчина!
— Она его выпила целый кувшин, — сказал с трудом взявший себя в руки Сергей. — Кто ей прислуживал? Я как‑то не обратил внимания, да и не знаю я ваших слуг. Компот пила не одна она, поэтому яд бросили уже на столе именно в ее кувшин. Может быть, и в мой, не знаю. Я компота сегодня не пил.
— Это Норт, больше некому! — воскликнула бледная Алестая. — Немедленно найти и привести сюда! И проследите, чтобы никто не ел и не пил остатков обеда!
— Вряд ли его найдут, — сказал Ланс. — Если это его работа, мерзавец наверняка сбежал. Сбегайте кто‑нибудь на ворота и в конюшню. Серг, мне очень жаль твою жену, жаль тебя, но еще жальче, что все это произошло в моем доме! Я тебе могу поклясться чем угодно, что не имею к отравлению никакого отношения!
— Это либо месть за сорванный заговор, — сказал Сергей, вытирая до сих пор катящиеся слезы, — либо напоминание от моего врага в столице. Почти наверняка яд будет и в моем кувшине. Нужно во что бы то ни стало найти слугу и взять его живым. Вряд ли он знает много, но зацепку может дать. Лару я не прощу никому. За мной и так есть один долг. Раньше я не мог по нему рассчитаться, теперь могу.