Если подобное имеет место, то такие угрозы - лесть чистой воды и больше ничего. Мои клиенты не интересуются ширпотребом, который способны предложить счастливые обладатели живых и здоровых отпрысков.
Я молча окидываю кабинет Криббера взглядом. Наверное, его хозяин тоже смотрит на вещи, шокирующие большинство, сквозь свои пухлые, сверкающие перстнями пальцы, иначе откуда эта серия портретов известных диктаторов, выполненная аргентинским художником Мигелем Ортьегасом? Да и внешность рекламщика явно подобрана не только, чтобы располагать клиентов уютностью форм, но и чтоб выделяться, отличаться от остальных. Это тоже реклама: Криббер всем своим видом как бы говорит: смотрите, такого менеджера вы не встретите ни в одной другой фирме, мы ко всему подходим креативно.
Я сажусь на стул для посетителей и начинаю излагать, что мне нужно. Криббер слушает внимательно, время от времени понимающе кивает. Видно, что он не первый день в бизнесе. Мы сходимся на том, что к четвергу будут готовы пробные ролики, я перевожу при помощи терминала на счёт фирмы аванс, и мы расстаёмся, заверив друг друга во взаимной симпатии и подписав контракт.
Реклама - великая вещь. Одно из чудес современного мира. Это давно уже не просто бизнес, а нечто большее: явление не только финансового, но и морального, нет, даже нравственного, порядка. Всё на продажу - вот девиз маркетинга, и мой тоже. Мы делаем одно дело - владеем желаниями.
Когда я еду по улицам и вижу проплывающие над головой рекламные щиты, то понимаю, что есть ещё люди в этом мире, достойные звания человека. Не все выродились, превратившись в тупые стада шевелящегося мяса, потребности которого так легко удовлетворить. Толпа хочет хлеба и зрелищ. Дай ей это, и ты станешь императором. А что есть у императора? Деньги? Власть? Слава? Всё это ерунда. Неуязвимость - единственное, что чего-то стоит. Стоять на вершине, вне законов, вне морали, даже вне нравственности - вот достойная мечта! Я осознал это, взглянув на землю со склона Эльбруса. Одиночество и свободна от всего, недосягаемость и полный покой - вот какие чувства охватили меня в тот памятный миг. И я захотел унести их с собой, сохранить навсегда. Но, к сожалению, это невозможно. Поэтому придётся возвести свой собственный Эльбрус здесь, в виртуальности.
После рекламного агентства я заезжаю в редакцию газеты, чтобы заказать статью о строящемся заводе, который наводнит мир мутантами. Рекламные кампании лучше начинать заранее и действовать с разных концов.
Покончив с делами, я бросаю взгляд на часы: они показывают начало седьмого. Отправляюсь домой к Шпигелю, надеясь успеть к ужину.
«Бэнтли» доставляет меня вовремя. Поднявшись к себе, сбрасываю одежду и залезаю под душ. Пока вода смывает с моего тела пот, я выхожу из виртуальности: перед предстоящим ужином не мешает подкрепиться по-настоящему.
Сняв шлем, выбираюсь из комбинезона и отправляюсь на кухню. Съев пару бутербродов с сыром и копчёной колбасой, выпиваю кружку кофе и возвращаюсь в виртуальность, где моё тело послушно стоит под тёплыми струями.
Выйдя из ванной, приглаживаю волосы, надеваю новые брюки и чистую рубашку и спускаюсь в столовую.
Кроме Марны, все в сборе. Завидев меня, Этна кивает в знак приветствия и начинает разливать суп. Половник она держит двумя пальцами, забавно оттопырив мизинец.
- Добрый вечер, герр Кармин, - Шпигель протягивает мне сухую ладонь. - Как продвигаются дела?
- Отлично. Хотелось бы завтра наведаться на фабрику, посмотреть, что и как.
- Хорошо, во сколько вас ждать? - Шпигель повязывает салфетку и берёт в руки столовые приборы, желая показать, что о делах на сегодня лучше забыть.
Такие, как он, потихоньку обкрадывают своих боссов и копят чужие деньги, а потом их кости гниют на дне грязных сточных каналов, притянутые к илистому дну бетонным блоком.
- Думаю, часам к одиннадцати, - отвечаю я. - Глеб завтра работает?
- Да, герр Луцин присутствует на строительстве с десяти до шести.
- Значит, договорились.
Шпигель кивает, и мы принимаемся за еду. Марна так и не показывается. Становится ясно, что сегодня к ужину она не выйдет.
- Где ваша дочь, если не секрет? - спрашиваю я во время перемены блюд.
- Марна приболела, - отвечает Этна, накладывая мне жаркое с грибами. - Лежит у себя в комнате и не хочет спускаться. Я отнесла ей ужин наверх.
Марна красива. Не знаю, чью внешность она взяла в качестве модели - в любом случае, не прогадала. Почему-то я уверен, что дочь Шпигеля - не симулятор. Хотя… Можно, конечно, спросить у немца, но в виртуальности это не принято. Членов семьи и друзей в таком ключе не обсуждают.
Чем же Марна больна? Ещё недавно она выглядела вполне здоровой. Нужно зайти к ней и узнать, насколько серьёзен недуг, и не требуется ли помощь. Красота, пусть даже виртуальная, нуждается в заботе, её следует ценить и беречь как редкость - как то, что нельзя восполнить.
Не странно ли, что почти все понятия, созданные культурой, имеют свои отражения, свои противоположности? Например, красота - не абсолютный канон, а текучий, постоянно меняющийся набор черт, порой совершенно неуловимый и необъяснимый. Бывает, то, что прежде считалось уродством, становится красотой, и наоборот. К счастью, виртуальность позволяет следовать этой капризной моде.
Вернувшись в свою комнату, я первым делом подхожу к окну и распахиваю его, словно хочу вдохнуть свежего воздуха. Запах весны врывается в помещение, мелкий дождик брызжет мне в лицо, сад наполнен звуками, но ощущение покоя так сильно, что я невольно закрываю глаза.
И вдруг понимаю, откуда пришло воспоминание об окне, деревьях и дожде.
Это было наутро после нашей с Марией свадьбы. Пока она спала, я в одном халате вышел на балкон. На улице шёл дождь. Капли падали мягко и тихо. Ветерок холодил мне открытую грудь, и мне хотелось надышаться этим новым днём со всем его дождём, лазоревым небом и ярким солнцем.
Я открываю глаза и со стуком захлопываю окно. Поспешно вызываю меню, выбираю кнопку «Выход», и через несколько секунд комната в доме Шпигеля исчезает, а на смену ей является уже привычный снегопад.
Глава 6
Я звоню Зое, чтобы пригласить на свидание. У меня полно дел, совсем мало времени, Голем, похоже, вот-вот вцепится мне в задницу, а я набираю номер женщины, которую почти не знаю.
Гудки несутся, как скоростные поезда, и каждый норовит размазать меня по рельсам. Наконец раздаётся щелчок, и я слышу в трубке знакомый голос:
- Алло?
- Это Орфей, - говорю я, проглотив неизвестно откуда взявшийся в горле спазм.
- О, привет!
- Привет. У меня к тебе возникло ещё несколько вопросов, - я решаю перейти на «ты» и надеюсь, что Зоя это примет.
- Слушаю.
- Во-первых, не согласишься ли ты пойти со мной в «Курион»? На этот раз обещаю полностью соответствовать дресс-коду.
Я слышу, как она смеётся.
- Ну, давай попробуем. А какой второй вопрос?
- Остальные - при личной встрече, - отвечаю я заговорщицким тоном. - Не телефонный разговор.
- Всё так серьёзно?
- Серьёзней, чем ты думаешь.
- Ладно. Когда?
- Может быть, сегодня?
- Я свободна после семи.
- Прекрасно. Я за тобой заеду.
- Ты знаешь мой адрес?
- Нет.
- Запоминай, - Зоя называет улицу и номер дома.
Хоть она и работает на Контору, ей скрываться не нужно. Поистине мир полон парадоксов. Но этот из тех, что мне нравятся.
- Жди! - говорю я.
- Пока, - она со смешком отключается.
Я стою на пороге, когда звонит стационарный терминал. Первое желание - проигнорировать, но я вспоминаю, что сейчас не имею права пренебрегать информацией, какой бы они ни была. Чертыхаясь, иду в гостиную и «снимаю трубку».