- Мне очень жаль, что не могу составить вам компанию.
- Ничего, я часто обедаю один.
Провожаю француза до двери, мы жмём на прощанье друг другу руки, и он уходит. Вернувшись за стол, несколько минут сижу, обдумывая ситуацию, в которой оказался. В принципе, всё произошло так, как я и ожидал. Теперь главное - не дать акулам сожрать мой бизнес. Они могут кормиться с него, но основной кусок должен доставаться мне и моим партнёрам, Глебу и Олегу. Нужно проинструктировать на этот счёт юристов.
Но прежде всего я должен выйти в действительность и перекусить.
В начале шестого вызываю Генриха.
- Подавай машину.
- Да, господин Кармин.
Выхожу в приёмную.
- Сегодня меня не будет.
Мила кивает и желает мне всего хорошего.
- Можешь тоже уйти пораньше, - говорю я. - Важных дел у нас пока не предвидится. Клиентов тем более.
Спускаясь на лифте, чувствую растущее возбуждение.
Возможно, Голем попытается меня убить. Что, если я пребываю в иллюзии относительно его замысла? В конце концов, что такое мой разум против его интеллекта? Букашка по сравнению с богом.
И всё же я хочу сразиться и победить. Мне не нужен пистолет и не нужна личина Германа. Наша битва разворачивается не на улицах Киберграда.
Он - многоголовая гидра, дракон, я - Беллерофонт, жаждущий сокрушить чудовище. Мы творим миф, двигая историю. Парадокс - и тем не менее.
Выхожу на крыльцо, у которого меня ждёт автомобиль. Стоит ли себя успокаивать? Что, если всё это бесполезно? Может быть, Голем не достал коды запуска, и я сам ввёл себя в заблуждение своими нелепыми догадками? И дело совсем не в моей человечности и не в суде, который я вершу одновременно над киборгами и людьми. Вдруг, ренегат - всего лишь сбрендившая машина, одержимая жаждой убийства, как и пытался убедить меня Стробов? И тогда нет никакой игры и никакого диалога между нами, а я - просто идиот.
Сажусь в «Бэнтли» и называю Генриху адрес. Мы едем через город, на который уже спускаются сумерки. Огни ещё не зажигали, но рекламные таблоиды сверкают и переливаются. По низким облакам ползут яркие картинки и многообещающие надписи, девушки томно подмигивают, закусив нижние губки, а суровые мужчины с брутальными улыбками играют мускулами.
Мегаполис живёт и пульсирует, пронизанный сетью вен и артерий. Он поглощает кислород и питательные вещества, одновременно выводя из себя нечистоты. Организм, существование которого висит на волоске и зависит лишь от моего скудного ума. А то и хуже - от моего сердца.
Я не Авраам и не могу торговаться с Богом. Спасутся все или никто. Да и остались ли праведники в городах человеческих?
Автомобиль сворачивает к так называемым «старым кварталам». Здесь ещё можно увидеть следы неистовой фантазии первых строителей киберпространства, но они давно перестали меня интересовать. Вся эта мишура оказалась никому не нужной - виртуальный «рай» развлекал пользователей недолго. Теперь сюда приходят, чтобы предаться ностальгии, или как в музей - поглазеть на обветшалые экспонаты градостроительства.
Мы мчимся по пустынным улочкам, затянутым паром и подсвеченным пульсирующим неоном, проносимся мимо живых домов и прозрачных мостов, причудливых порталов, гибких монорельсовых дорог, протянутых над и между домами, а также множества совершенно невообразимых вещей, создание которых некогда ассоциировалось у людей со свободой и будущим.
Генрих останавливает автомобиль в Интермедия-тауне. Сюда приходят юзеры, жаждущие развлечений. Они не живут в виртуальности более-менее постоянно, а заглядывают в свободное время, чтобы отдохнуть.
Реклама громоздится одна на другой. Стены домов и небеса расцвечены лазерными проекциями. Отовсюду звучит музыка. Здесь можно увидеть любые личины - порой попадаются такие персонажи, что кажется, будто ты угодил на другую планету. Интермедия-таун считается кварталом фриков, но это суждение поверхностно: просто здесь обитают люди с иным отношением к виртуальности. Для них она - что-то вроде ночного клуба.
Выхожу из машины и осматриваюсь. Голем живёт в большом многоэтажном доме, напоминающем вставшую вертикально гусеницу. Из стен торчат короткие толстые ножки, оканчивающиеся раздвоенными остриями. Стены блестят от выделяемой смазки - должно быть, это «здание» иногда перемещается по кварталу. Значит, оно снабжено гравитационным гироскопом.
На первом этаже находится небольшой ресторан в азиатском стиле: над входом висят большие бумажные фонари, окна завешаны соломенными шторами, из приоткрытой двери доносятся звуки циня и чжена.
Подъезд располагается справа от ресторана. Он приветливо освещён, а на верхней ступени замер похожий на раскрашенную статую швейцар в чёрной ливрее с золотыми галунами и алой плоской шапочке. Курчавая борода, разделённая надвое, спускается по животу до самого пояса.
Поднимаюсь на чуть пружинящее под ногами крыльцо и нахожу на панели домофона кнопку под номером «17». Она напоминает пупок. Нажимаю. В ответ раздаётся негромкий мелодичный сигнал, а затем - голос Голема:
- Это ты?
- Да. Уже шесть.
- Входи.
В двери что-то щёлкает, и швейцар легко распахивает её передо мной.
- Добро пожаловать в «Голденрок-холл», - говорит он приятным баритоном.
«Золотая гора» - любезно подсказывает мне встроенный в личину автопереводчик.
Площадка первого этажа напоминает дворец: колонны, плиточный пол с причудливым ориентальным узором, лепнина на потолке и растущие прямо из стен яркие цветы. В дальнем углу дремлет консьерж. При моём появлении он приоткрывает глаза, но, убедившись, что я не собираюсь к нему подходить, тут же их закрывает.
Может, это отель? Но нет - тогда здесь имелась бы стойка регистрации, а мимо шныряли носильщики. «Голденрок-холл» - просто жилой дом, но аренда квартир в нём, должно быть, стоит недёшево, особенно с учётом того, что живых зданий в Киберграде осталось совсем немного.
Я направляюсь к лифтам и спустя пару минут поднимаюсь в прозрачной кабине, напоминающей кокон, на нужный этаж.
Дверь под номером «17» обтянута чёрной кожей и слегка шевелится. Уверен, если приложить к ней ладонь, почувствуешь тепло.
Нажимаю кнопку звонка. Раздаются неожиданно дребезжащие звуки, словно в механизме что-то сломалось.
Замок щёлкает, дверь распахивается, и на пороге я вижу Голема в домашнем халате: красный атлас, золотой позумент, мягкие кисти свисают чуть ли не до пола.
- Добрый вечер, - говорит ренегат, посторонившись, чтобы пропустить меня в квартиру.
Я вхожу.
- Вешай пальто.
Следую за хозяином в гостиную. На стенах - ковры, на полу - наборный паркет из ценных пород дерева. Комнату освещает хрустальная люстра.
Нигде не видно техники, даже обычного терминала. Впрочем, зачем Голему гаджеты, если он сам - живой компьютер?
- Рад тебя видеть, - ренегат жестом предлагает мне сесть в кресло, а сам отходит к дальней стене и берёт с невысокого столика нечто, накрытое куском плотной ткани.
Настороженно слежу за ним, хотя у меня всё равно нет при себе оружия. Я решил не брать пушку, чтобы не испытывать искушения застрелить собеседника.
- Хочу тебе кое-что показать, - Голем подходит и ставит непонятный предмет передо мной на пол. - Сними покрывало.
Ренегат устраиваясь в кресле напротив.
- Моя дочь умерла, - говорю я. - Никто не понимает, почему.
- Обвиняешь меня?
- Ты мог вмешаться в код виртуальности.
- Само собой. Но зачем мне это нужно?
- Чтобы досадить.
- Проще и надёжней было бы избавиться от тебя.
Я подаюсь вперёд, протягиваю руку и поднимаю ткань. Под ней обнаруживается большая стеклянная банка, набитая разноцветными бабочками: тёмно-бордовые крылья с синими «глазами» медленно движутся вверх и вниз, тонкие конечности переступают по гладкой поверхности.