За ужином мы болтаем обо всякой ерунде. Собеседники присматриваются друг к другу, настраиваясь на общий разговор. Потом Марна долго рассказывает о Германии. Оказывается, она побывала почти во всех немецких и австрийских городах — не виртуальных, а настоящих.
— Больше всего мне нравится ездить на горные курорты, — признаётся девушка. — Кататься на лыжах — это нечто потрясающее. Обожаю Альпы!
Глеб тут же начинает вспоминать, как учился лыжному спорту в Швейцарии.
Улучив момент, я говорю:
— Один мой знакомый пригласил меня покататься на лошадях. Сказал, могу взять друзей.
— Правда? — Олег поднимает брови. — И кто он?
— Узнаешь, если поедешь со мной.
— Почему бы и нет?
— А ты? — я перевожу взгляд на Глеба.
— С удовольствием, — отвечает тот.
— Я тоже к вам присоединюсь, — говорит Марна. — Если никто не против, конечно.
— Никто, — говорю я.
«Очная ставка» между ней и Големом — как раз то, на чём я бы с удовольствием поприсутствовал.
После ужина мы переходим в гостиную, чтобы выпить кофе с ликёром. Около десяти Глеб собирается уходить. Мы провожаем его до машины и смотрим, как он выезжает за ворота.
Олег шутливо откланивается и поднимается в свою комнату. Он слегка пьян.
— Я к тебе сегодня приду, — говорит Марна, когда мы остаёмся вдвоём.
— Хорошо.
Если она и шпионка, то очень привлекательная, и я не вижу, чем секс с ней может повредить мне.
Появляется Фёдор с трубкой в руках.
— Господин Кармин, это вас.
— Кто?
— Виктор.
Я тут же прикладываю трубку к уху. На том конце провода слышится напряжённое дыхание.
— Если ты у матери, немедленно возвращайся! Я пришлю за тобой машину.
— Я не у неё, — отвечает Виктор через несколько секунд.
— А где?
Молчание. Чувствую, как во мне зарождается раздражение: какого чёрта он вообще звонит, если не хочет разговаривать?!
— Послушай, я знаю, что ты ходишь в школу, — говорю я, стараясь держать себя в руках, — иначе классный руководитель уже связался бы со мной. Я могу прислать машину туда. Или ты хочешь, чтобы я сам приехал?
— Не надо! — голос у Виктора становится испуганный.
— Почему ты не возвращаешься?
— Я приду, если Ева поправится.
— Не известно, когда это произойдёт. Возможно, программный сбой.
— Ну, и пусть.
— На что ты живёшь?
В трубке воцаряется молчание, затем раздаются пронзительные гудки. Я в бешенстве швыряю трубку в стену, пластмасса разлетается, и на пол сыплются осколки.
Фёдор вздрагивает от неожиданности.
— Закажи новый аппарат! — говорю я ему, трижды глубоко вздохнув, чтобы прийти в себя. — Если Виктор позвонит тебе, передай ему, что у него есть три дня, чтобы вернуться. Потом я удалю его из семейного реестра. Пусть живёт сам по себе — мне такой ублюдок даром не сдался!
Дворецкий с поклоном уходит, что-то бормоча себе под нос — я не вслушиваюсь.
— Ты расстроен, — говорит Марна. — Надо успокоиться. Не стоит принимать решений сгоряча.
— Извини, мне лучше побыть одному.
— Конечно, — девушка кивает и отводит взгляд.
Поднимаюсь к себе и выхожу из виртуальности. Что мне действительно нужно — это поесть и успокоиться. Сняв шлем и комбинезон, отправляюсь на кухню, чтобы сделать сэндвич с ветчиной и сыром. Большая кружа чёрного кофе тоже не повредит.
Хочется отдохнуть от всего и всех. Перекусив, падаю на диван и включаю телевизор. Толстый диктор с прилизанными волосами рассказывает о падении цен на энергетические ресурсы из-за открытия и разработки новых месторождений природного газа на дне Атлантики. Пялюсь в экран, думая о своём. Картинка и звук — фон для размышлений.
Мой карточный домик рушится. Я словно иду к началу, увязая в мокром песке. Кажется, мечте о рае не суждено сбыться — сон, в котором я видел пляж, едва ли станет вещим. Голем прав: мир гниёт подобно забытому под деревом фрукту, и мы ощущаем миазмы его разложения. Все эти мухи, тараканы, крысы — предвестники апокалипсиса, которому мы скоро станем свидетелями. Возможно, он наступит, когда ренегат запустит ядерные ракеты, возможно, причиной станет что-то другое. Но конец неизбежен — по той простой причине, что он наступает всегда. Люди решили, что будут жить на Земле вечно, забывая о том, что по сравнению, например, с эпохой динозавров период существования человека — едва заметный миг.
Я подкладываю под спину подушку, закидываю ноги на бортик дивана и даже не замечаю, как через некоторое время засыпаю. Словно в насмешку, мне снится пляж, над которым застыл в сиянии звёздный крест. Вдалеке видны сложенные зонтики, вдоль линии прибоя стоят брошенные лежаки. Над водой носятся чайки.