Может, стоит позвонить Зое и попросить о встрече? Ну и что с того, что она киборг? В конце концов, её присылали не для того, чтоб я ходил с ней на свидания, а для дела.
Вспоминаю, как выскочил из ресторана… Наверное, девушка решила, что я идиот. И не только она — посетители «Куриона» тоже. Но на них мне плевать. А на неё?
Впервые за всё время вспоминаю о «Бэнтли»: я оставил его там, около ресторана. Только раз и прокатился на новой тачке. Забрать автомобиль можно оттуда в любой момент, но зачем он мне сейчас?
Работаю над «Алефом» с краткими перерывами до вечера, но в десять часов понимаю, что больше сидеть перед терминалом не в силах.
Пока что мне удалось создать мощную околосерверную базу — это совершенно необходимо для такого вируса, как «Алеф», поскольку он является также поисковой программой с алгоритмом для верификации искусственных разумов. Причём алгоритмов должно быть несколько, иначе получится слепой молоток, крошащий всех подряд. Кроме того, я практически закончил работу над защитным ПО, которое будет сопровождать «Алеф» во время распространения по Сети и пресекать попытки его взлома и уничтожения. А они наверняка будут иметь место, когда ИИ поймут, что происходит. Возможно, уже сейчас ренегаты Голема создают что-то, способное защитить их от моего вируса. К счастью, они не знают точно, чем я занимаюсь — по крайней мере, очень на это надеюсь.
Осталось доделать верификационные алгоритмы — и это самое сложное: приходится учитывать множество факторов и при этом следить, чтобы они не противоречили друг другу.
Перед тем как закончить на сегодня работу, придаю охранным программам вид мантикор — красных скорпионольвов. Так они будут выглядеть при визуализации в виртуальности.
Помассировав и закапав глаза «Стрибозином», делаю несколько наклонов (поясницу ломит, как при радикулите), а затем отправляюсь на кухню. Сегодня на ужин жареная треска с молодой картошкой и салатом из свежих овощей. Ем не торопясь, тщательно прожёвывая каждый кусочек, чтобы в полной мере насладиться вкусом. В Киберграде можно заказать, что угодно, и ощущения будут совершенно, как настоящие, но иногда приятно побаловать себя натуральным блюдом. Хотя, если подумать, главная его прелесть лишь в том, что ты знаешь, что он настоящий.
Покончив с едой, беру терминал и, завалившись на диван, набираю номер Ника. Он отвечает секунд через двадцать.
— Привет. Как наши дела? — спрашиваю я.
— Отлично. Держим оборону твоего сервера. Пока никто не пытался его взломать. Надеюсь, за тобой не заржавеет?
— Не сомневайся.
— Чего звонишь-то?
— Ты не забыл про «Гипнос»?
— Чёрт, прости! Совсем вылетело из головы с этим твоим… новым делом. Сейчас привезу, если ты дома.
— Дома. Ты сможешь оставить без присмотра…
— Спокойно, у меня тут ребята работают и куча автопрограмм.
— Тогда я тебя жду.
— Прихвачу сразу двойной запас, чтоб тебе хватило надолго.
— Золотой ты человек, Ник.
— Цены тоже у меня нехилые.
— Я помню, помню.
— Если бы боги курили, какие сигареты они бы предпочли? — Ник плюхается в кресло, закидывая ноги на пуф. На нём зелёные кроссовки, мятые джинсы и замшевая куртка.
— Что за вопрос? — удивляюсь я.
В руках у меня коробка с ампулами. Проверяю содержимое, хотя знаю, что всё в порядке. Наверное, мне просто нравится вид стеклянных «билетиков» в виртуальность.
— Мне кажется, сигареты были бы метафорические.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, например, люди.
— Люди?
— Ага. Какой-нибудь Зевс или Посейдон прикуривает, и человек оживает: сигарета тлеет, человек живёт. Бог тушит окурок — человек умирает. Или более оптимистично: прикуривание — человек возбуждается, радуется, ощущает наплыв чувств, эмоций, энергии; сигарета гаснет — у человека апатия, сонливость, депрессия.
Кладу коробку с ампулами на журнальный столик. Этого запаса мне хватит надолго.
У Ника в голове вечно крутятся нелепые мысли. Я давно привык, хотя ему удаётся время от времени поставить меня в тупик очередной сентенцией.
— Впрочем, если подумать, античные боги действительно были пассивными курильщиками, — продолжает разглагольствовать Ник, глядя в потолок. — Они постоянно вдыхали дым жертвенных костров. Учитывая, что он служил им пищей, стоит упомянуть о физической зависимости олимпийцев от той вредной привычки.