Я и ты, ты и я,
Нарисованное счастье из дождя.
Не уснуть, мне не уснуть,
Это в снах моих гирлянды стали гаснуть.
Навсегда попрощаемся мы с небом,
Навсегда наши лица станут пеплом,
Навсегда, не могу сидеть на месте,
Так давай, но только вместе,
Только раз и навсегда.
Пыль дорог - дар ветрам,
Я не верю больше песням и стихам.
Ты один, я одна,
Эта чаша жизни выпита до дна.
Растворись, дым надежд,
Я к тебе навстречу выйду без одежд.
Солнца нить, оборвись,
Мы с тобой возьмёмся за руки - и вниз.
Навсегда…*
( Песня группы Паха-пау)
Глава 9
Аяна допела припев, и музыка стихла, народ зааплодировал, кто-то даже свистнул пару раз, что привело в чувство Раста, который слегка отключился от реальности.
Когда девушка вернулась к столу, Маша восхитилась: «Ты так красиво поешь! Только песня такая грустная, что даже слезы навернулись», - и она действительно вытерла щеку ладонью.
Чуть позднее они отправились спать. Когда Маша с Растом остались одни в своем купе, то какой-либо неловкости у них не возникло, но, когда свет был выключен, мужчина не смог сразу уснуть.
- Как себя чувствуешь, как голова? - он спросил почти тоже самое, что и вчера.
- Хорошо Раст, намного лучше, - Маша немного помолчала, а потом спросила – Раст?
- Что? - он снова перешел на шепот, боясь нарушить атмосферу громкими словами.
- На счет ночи… ты не волнуйся. Просто вчера, понимаешь… мне это было нужно. Я хотела забыться хотя бы ненадолго, иначе наверно сошла бы с ума от мыслей. То, что было ночью, не к чему тебя не обязывает. Считай, что ты мне помог. Еще раз. Таким вот необычным способом.
- Хорошо. Я рад, что ты в порядке. И надеюсь, что не был груб и не напугал тебя. Тебе правда стало легче?
- Да, намного… Это знаешь… бывает такое, когда просто требуется чтобы тебя обняли. Почувствовать тепло другого человека. Отключиться и раствориться в ощущениях. - Маша говорила тихо, и её голос, как нежный бархат окутывал Раста с головы до ног. - И нет, ты не напугал меня и не был груб. Всё было прекрасно. Спокойной ночи, Раст… - Маша тихонько перевернулась на бок и закрыла глаза.
Минут через десять он услышал тихое сопение, и пожалел, что сегодня, он не сможет почувствовать тепло её дыхания на своей коже.
Мужчина вздохнул слегка разочарованно, после чего удивился. Оказывается, он действительно рассчитывал, что вчерашнее вновь повториться. Раст хотел понять, что чувствует в отношении этой девушки, и не хотел поддаваться эмоциям. Хотя еще пару дней назад, казалось, что эмоции вообще ему не свойственны.
Было беспокойное ощущение, что завтра что-то изменится и этот момент он потеряет безвозвратно.
Сулла чувствовал себя скверно. Все тело болело, несмотря на то, что он вколол себе слоновью дозу обезболивающего. Особенно болела голова и сломанный нос, который ему пришлось вправлять самому. Он сидел в последнем вагоне поезда, который вез его следом за его целью – девчонкой и тем, синеглазым.
Что же он был за человек? Хотя нет, какой он к черту человек?! Неет! Сулла заулыбался сам себе, оскалившись. Он мог называться кем угодно, но только не человеком. Человек не мог двигаться так быстро. И человек должен был чувствовать боль, он должен был орать, когда его кожа разрезалась до кости стальной зазубренной леской. Он должен был умолять, когда охотничий нож был вогнан в его плечо и ерзал туда-сюда.
И только настоящий демон мог наблюдать, как терзают его плоть, и выглядеть при этом слегка удивленным, а потом стряхивать с себя ручьи крови и продолжать яростно бороться.
Сулла не мог забыть того момента, когда он вдруг осознал, что ему стало страшно, что пришел момент, когда он почуял смерть, стоящую рядом с ним. Тогда он лежал, истекая кровью и смотрел в след уходящему синеглазому демону, который не стал его добивать, а оставил позорно подыхать от нанесенных ран.
Ах, как же он ошибся, ему стоило добить его! А теперь он стал его личным делом, главной целью! И когда позвонил заказчик, Сулла послал того к черту, сказав, что вернет деньги, если потребуется, но заказ не оставит. Теперь голова демона принадлежала ему и только ему! Заказчик ругался, но согласился, сказав, что у него еще есть немного времени.
И теперь сама Судьба следовала за тем, кто пылает в бою как огонь, за тем, чьи синие глаза, теперь долго будут преследовать Суллу во снах. Ах, он обязательно оставит их себе на память!
Раст не мог уснуть, голова раскалывалась на части, и ему безумно хотелось прикоснуться к девушке, лежащей неподалеку. Он ворочался и метался по кровати, но раз за разом не мог найти себе места. В результате он не выдержал и вскочил, тихо подойдя к Маше, он очень осторожно поднял ее на руки и перенес в свою постель.