Свой зловещий шепот Сулла сопровождал движениями рук. То и дело погружая кисть в старое алюминиевое ведро, в котором темнела мутная жижа, он как художник оставлял на стенах коридора широкие ярко-рубиновые мазки, от своих пальцев. Складывалось ощущение, что израненная жертва, убегая, цеплялась за стены, бежала прочь, от настигающего её монстра, оставляя за собой кровавый след. Крови было много, но она не принадлежала девчонке, здесь ему пригодился местный бездомный, что случайно попался на глаза. Бродяга волею Судьбы, оказался не в то время, не в том месте. Хотя Сулла считал, что сами небеса благоволят ему этой ночью. «В конце концов ты окажешься тут… - мужчина остановился возле машинного отделения, - Да, это место определенно подойдет для вашего финала». «Пока ты изо всех сил будешь пытаться выбраться из хаоса, я буду наблюдать, наслаждаясь осознанием того, что ты подчинился мне и моей игре. Корабль станет вашей могилой», - Сулла установил несколько скрытых видеокамер и за ржавой металлической бочкой прикрепил к стене кусочек похожий на пластилин, с приделанным к нему часовым механизмом. «О, как поэтично будет стать свидетелем вашей кончины таким драматичным образом. Вы станете как Ромео и Джульетта. Но знаешь, я уже ревную! Хотел бы я и сам остаться здесь с тобой, умереть в твоих смертельных объятьях! Разве это не прекрасно?! Ответь?! Но я не могу сейчас последовать за тобой, о мой герой! У меня еще есть дела здесь. Но, обещаю - твоя смерть станет раной на моем сердце! Она станет свидетельством моей власти над твоей жизнью. И как только ты закроешь глаза навеки я сделаю тебя своим. Я достану твоё тело и сохраню навсегда для себя, ты станешь центром моей коллекции, её жемчужиной!»
Безумный тихий смех скользил по пустым коридорам, наполнял темноту и тонул за бортом. Ветер гнал легкие волны, что разбивались о гнилые борта, на заброшенном кладбище старых кораблей.
***
Маша лежала на металлическом столе, по оголенной груди скользил влажный холодный ветер, руки и ноги были скованны, глаза закрывала вонючая черная тряпка, сквозь которую не проникало не крохи света. А может быть её просто поглотила тьма? Запястья мучительно саднили, и девушка чувствовала, как теплая влага медленно стекает с пальцев, забирая по капле её жизнь. Сознание удушливым туманом растекалось в темном пространстве, мысли путались и не могли принять ни одной разумной формы. Словно собственный голос звучал где-то очень далеко, неясными обрывками фраз, что лишь едва-едва доносились до неё.
Холодный воздух сковал тело и казалось, что последние остатки тепла давно покинули её, делая безвольным вместилищем остатков той девушки, которой она была когда-то.
Всё что от неё оставалось сейчас это лишь холод и боль, а еще слабое желание увидеть кого-то… кто-то должен был прийти, кто-то обязательно должен прийти за ней.
***
Сцена для его героя была готова. Он вот-вот должен был явиться! Сулла склонился над связанной девушкой, что обрывисто дышала, с её губ слетали едва уловимые стоны. Он специально надрезал её запястья так, чтобы она продержалась как можно дольше, чтобы успела порадовать своего спасителя, что должен был явиться за ней. Но правильно выжданное время недолжно было оставить надежды на чудесное спасение. Надежда героя должна быть разбита в дребезги и погрузить его в отчаяние.
Но каждый раз, воскрешая в памяти глаза синеглазого демона, Сулла не припоминал, чтобы он видел в них похожие эмоции. Лишь холодность и равнодушие. Ведь именно этим он его и зацепил. Сможет ли он лицезреть на прекрасном лице своего врага отчаяние, страх, ужас или тот так и умрет с этой ледяной маской?
Боже, этим, он еще больше покорит его! Он не мог выбрать, что же будет прекрасней, сломать его или погибнуть самому от его рук? Мука выбора в его лихорадочной фантазии поглотила его. Тем временем его руки методично и аккуратно делали всё новые и новые надрезы на обнаженном женском теле. Жертва лишь слабо подергивалась, но в сознание не приходила. Она еще не была на грани смерти, нет, это ему было не нужно. Сулла лишь вколол ей наркотик, что делал её безвольной куклой на некоторое время.
Закончив свою картину, он не удержался и с жадностью, высунув длинный язык слизнул длинную алую дорожку, что медленно текла по спине девушки вдоль позвоночника. Мужчина зажмурился как кот, от удовольствия, вкус ему понравился, без яркого металлического привкуса, язык словно обожгло горьковатой мятой, не сильно, лишь слегка.
На секунду ему показалось, что у него закружилась голова, а в глазах потемнело, но тут же сразу стало хорошо, даже очень. Тело пронзила волнительная дрожь, он был возбужден, он был наготове. Оставалось только дождаться…