Я застонала от раздражения.
— В чем дело?
Я посмотрела налево, когда дверь ванной открылась.
— Не хочу сушить волосы... Я устала.
Алек рассмеялся. — Так заплети их.
Я закатила глаза.
— Я не могу заплести сама себе французскую косу.
Он пожал плечами. — Давай я заплету тебя.
Я с удивлением посмотрела на него.
— Ты умеешь?
Алек ухмыльнулся.
— Поживи с Броной и Бранной, они и не такому заставят тебя научиться... Кроме того, мне нравится играть с чужими волосами.
— Да, но только, когда ты расслаблен.
Он пошевелил бровями.
— Я расслаблен.
Я отвернулась и улыбнулась.
— Я знаю, что ты улыбаешься, когда вот так отворачиваешься, перестань пытаться скрыть это, — засмеялся Алек.
Я продолжила улыбаться и сушить волосы, затем воспользовалась своим клубничным лосьоном для тела и оделась. Полотенцем я сушила волосы до тех пор, пока они не стали лишь немного влажными. И лишь тогда распылила кондиционер с запахом фруктов на волосы, чтобы придать им приятный запах.
Я вернулась в комнату с тоненькой белой резинкой в руке и села на пол перед Алеком, который сидел на краю кровати.
— Ты взяла расческу? — спросил он.
Я покачала головой.
— Круто, я возьму свою.
Он наклонился и схватил свою расческу, а затем осторожно расчесал мои волосы.
— Одну косичку или две?
— Одну, пожалуйста.
Затем он начал заплетать мои волосы во французскую косу и по большей части все шло довольно неплохо, пока он не добрался до волос на затылке.
— Ай, Алек!
— Мне жаль, но она должна быть тугой.
Он дернул меня за волосы, и я снова вскрикнула:
— Ай!
Он вздохнул. — Почти готово, большой ребенок.
Я скрестила руки на груди.
Если я большой ребенок, то ты большой ублюдок.
— Вуаля. Все готово.
Я подняла руку и дотронулась до головы, волосы были заплетены в очень тугую французскую косу, из которой ни один волосок не выбивался. Я встала и направилась в ванную, чтобы проверить.
— Вау, отличная работа.
— Всегда пожалуйста, — ответил Алек из спальни.
Я улыбнулась и занялась макияжем. Мне не хотелось наносить основу, потому что я хотела, чтобы моя кожа дышала, так как немного загорела за несколько прошедших дней пребывания на солнце.
Я просто нанесла тушь для ресниц, подвела брови и нанесла блеск для губ. Сомневаясь, чтобы еще добавить, я наклонилась к зеркалу.
У меня на носу и под глазами появилась россыпь светлых веснушек.
Должна ли я их скрыть?
— Черт возьми, — пробормотала я и вернулась в спальню.
Алек играл на телефоне, лежа на кровати.
— Мне нужно нанести тональник или пудру? — спросила я.
Он посмотрел на меня и покачал головой.
— Нет, ты выглядишь прекрасно.
В моем животе запорхали бабочки от его неожиданного комплимента.
— О, спасибо.
Он улыбнулся. — Почему ты спрашиваешь?
Я наклонилась и указала на свой нос.
— У меня веснушки на носу и под глазами из-за этого чертового солнца.
Алек отложил телефон, взял мое лицо в руки и поцеловал меня в нос, а потом и мои закрытые глаза.
— Они мне нравятся, не скрывай их.
— Хорошо, — пробормотала я, покраснев.
— Ты готова?
Я вздохнула, затем отстранилась и проскользнула ногами в пару черных босоножек на шпильках.
— Да, готова.
Алек встал и посмотрел на меня, проверяя, что он все еще выше меня.
— Ты сможешь в них ходить? — спросил он.
Я посмотрела на свои ноги, а затем повернулась к нему.
— Посмотрим.
— Я не могу ходить в этих гребаных туфлях! — психовала я, в третий раз схватив Алека за руку, чтобы устоять, с тех пор как мы покинули номер.
Он рассмеялся, замедлив темп и подстраиваясь под меня.
— Ты хочешь вернуться и надеть свои балетки?
Я никогда не признаю поражение! Поэтому всего лишь покачала головой.
— Нет, со мной все будет хорошо.
Алек фыркнул.
— Просто держись за меня.
Проблема заключалась в том, чтобы отпустить его.
Мы вошли в бальный зал, где ранее проходил ужин, и я сразу же заметила свою семью в баре.
— Типично, — пробормотала я.
— Что типично? — спросил Алек, когда я схватила его за руку и направилась к бару.
— То, где моя семья всегда оказывается в итоге.
Он рассмеялся.
— Вы все ирландцы, я не ожидал ничего другого.
Я закатила глаза, но ничего не ответила.
— Кила!
Я нацепила улыбку на лицо, когда искусственное лицо Эверли появилось в поле моего зрения.
— Оставайся рядом, в противном случае она присядет тебе на уши, расспрашивая о тебе.