Он медленно поднялся. Шторм ненавидел принимать ванну и узнавал слово, которым я всегда его пугала, если хотела, чтобы он сделал что-то.
Он был как мужчина.
— Давай, вставай с постели, — уговаривала я.
Он потянулся, зевнул и спрыгнул с кровати. Затем я услышала его рычание, сопровождаемое громким лаем, которое напугало меня. Он пригнулся и смотрел куда-то позади меня, я повернулась и увидела Алека облокотившегося на дверной косяк, с удивлением смотрящего на меня и Шторма.
— Ты назвала своего несуществующего парня кличкой собаки? — спросил он, не скрывая легкий смешок в своем голосе.
Какой позор!
Я почувствовала, как краснею. Я хотела умереть, когда меня поймали на лжи, но теперь все стало еще хуже, потому что Алек знал, кем, на самом деле, был Шторм.
— Заткнись, Алек! — проворчала я.
— Ты восхитительна, — засмеялся он.
Опять?
— Мне двадцать три, я не восхитительная.
— Ты восхитительная двадцатитрехлетняя девушка, котенок, — подмигнул он.
Я поджала губы и посмотрела на Шторма, когда он зарычал.
— Эй, хватит, он наш гость.
Я посмотрела на Алека, когда он опустился на колени. Не смотря в глаза Шторму, он вытянул правую руку, как будто предлагал что-то.
— Иди ко мне, Шторм, — сказал Алек и легонько посвистел.
Он это серьезно?
— Он не подойдет к тебе, он ненавидит всех, кроме меня.
Алек проигнорировал меня и продолжил звать Шторма. Я сложила руки на груди и со вздохом откинулась на спинку кровати. Алек все пытался подозвать собаку ближе к себе, и в тот момент, когда я собралась прекратить этот спектакль, Шторм внезапно сделал колеблющийся шаг в его сторону и перестал рычать.
У меня отвисла челюсть, когда осторожный шаг перешел в медленное движение. Подойдя к Алеку, он понюхал его руку и зарылся носом в его ладонь, затем позволил мужчине погладить его по голове.
Он фактически позволил кому-то, кроме меня, трогать его.
— Не могу, блин, поверить в это! — удивилась я.
— Что? — спросил Алек, не отводя взгляд от Шторма.
— Он не любит никого, кроме меня, это странно.
Алек пожал плечами.
— Я умею обращаться с животными.
Я смотрела на него с недоверием.
— Ты заклинатель собак?
Он взглянул на меня и снова оглянулся на Шторма, но прежде я заметила веселье в его глазах.
— Нет, я просто знаю, как себя вести с животными. Ты видела, как я опустился до его уровня, и не смотрел прямо в глаза, когда предложил ему руку? Он почувствовал, что я не угроза, поэтому позволил мне погладить его.
Я усмехнулась.
— Эйдин тоже не угроза, она знает его с тех пор, как он был щенком, но он ненавидит ее.
— Она его тоже ненавидит? — спросил Алек насмешливо.
Это чертовски верно.
Я кивнула.
— Да, они дерутся все время.
Алек захохотал.
— Как могут драться женщина и собака?
Я почесала шею.
— Ты будешь удивлен на что готова пойти женщина, чтобы поспорить с кем-то...
Он улыбнулся и покачал головой, так что пряди волос выпали из его собранного хвоста.
— Ну, он чувствует, что она не любит его, и решил, что не будет любить ее в ответ. Он может распознать любят его или нет, собаки очень умные.
— Я знаю это, Шторм очень умный.
Алек посмотрел на меня.
— Полегче, мама-медведица.
Я прикусила щеку изнутри, чтобы не улыбнуться.
— Смотри, давай я тебе покажу остальную часть этой квартиры размером с контейнер, чтобы ты мог устроиться, пока я уберусь перед приездом мамы.
Алек согласился, поднялся на ноги и взмахнул руками:
— Давай начнем экскурсию.
Я прочистила горло. — Ну, это моя спальня.
Он огляделся вокруг, остановив свой взгляд на кровати, которая занимала почти все пространство в комнате.
— Королевская? Мне нравится.
Я одарила его пристальным взглядом.
— Шторм спит со мной, поэтому мне нужно столько места, сколько я могу получить.
Он приподнял брови.
— Звучит так, будто тебе нужно...
Я вытянула руку вперед, давая Алеку знак замолчать.
— Что бы ты ни хотел сказать, это что-то грубое, я уверена, и вынудит меня ударить тебя, так что держи это при себе и позволь мне закончить с экскурсией.
Алек ухмыльнулся и жестом закрыл рот на замок.
— Следуй за мной, — прощебетала я.
Я прошла мимо него, остановилась через семь шагов и открыла дверь ванной комнаты.
— Это ванная. Я одержима чистотой, поэтому оставляй ее такой, какой она была, когда ты сюда заходил или я сделаю тебе больно, понятно?
Он склонил голову, огляделся вокруг и посмотрел на меня.
— Я буду держать ее чистой, но мне любопытно: как бы ты мне причинила боль? Я не уверен, что ты сможешь физически сделать мне больно... твои руки крошечные.