– Да-да. Был рад сотрудничать.
Никто из нас какое-то время не заговаривал, после чего мы оба заговорили одновременно.
– То, что мне хотелось бы… – начал я.
– Так чем могу… – начал он.
В итоге получилась какая-то неразборчивая мешанина. Мы рассмеялись – ну просто старые добрые приятели, одного поля ягоды. Я предоставил инициативу ему. Ибо, несмотря на всю его любезность, хорошо чувствовал, какое грандиозное «я» скрывается за спадающей на лоб белой прядью.
– Вы пришли по поводу ребенка Куинн. Так чем я вам тут могу помочь?
Я посвятил его в ситуацию, стараясь как можно меньше вдаваться в детали и упирая на важность Мелоди Куинн как свидетеля и благоприятную природу гипнотического вмешательства. Закончил просьбой позволить ей отменить риталин ровно на одну неделю.
– Вы и в самом деле считаете, что этот ребенок может сообщить вам существенную информацию?
– Не знаю. Задаю себе тот же самый вопрос. Но, кроме нее, у полиции ничего нет.
– И какова ваша роль во всем этом?
Я быстро придумал себе подходящий титул.
– Я специальный консультант. Меня иногда привлекают, когда дело связано с детьми.
– Понятно… – Тоул задумчиво сплел пальцы и пошевелил ими, изобразив нечто вроде десятиногого паука. – Ну не знаю, Алекс. Когда мы начинаем снимать пациентов с дозировки, которая определена как оптимальная, то иногда нарушаем всю схему биохимического отклика.
– Так вы считаете, что ей нужно постоянно сидеть на медикаментах?
– Конечно же считаю! Иначе с какой стати я стал бы их прописывать? – Он не злился и не оправдывался. Спокойно улыбался, проявлял безграничное терпение. Послание было ясным: только идиот может сомневаться в решении такого человека, как он.
– А нельзя ли хотя бы просто уменьшить дозу?
– Можно, но это создаст ту же проблему. Я не люблю ломать схемы, которые приносят желаемый эффект.
– Понятно.
Я примолк, а потом продолжил:
– У нее, видно, серьезные проблемы, раз потребовалось аж шестьдесят миллиграммов.
Тоул нацепил на самый кончик носа очки для чтения, достал историю болезни и быстро пролистал ее.
– Давайте-ка глянем. Так… Да. Гм. «Жалобы матери на серьезные проблемы с поведением…» – После перелистывания еще нескольких страниц: – «Учителя сообщают о неспособности выполнять школьные задания. Трудности в концентрации внимания на более или менее продолжительное время». Ага, вот из последних: «Ребенок ударил мать после спора о необходимости держать комнату в чистоте». А вот и моя запись: «Плохие отношения со сверстниками, практически нет друзей».
У меня не было никаких сомнений, что под спором, на который он ссылался, следует понимать тот самый конфликт из-за гигантского плюшевого моржа, Жиртреста. Папиного подарка. Что же касается друзей, то откуда бы им вообще взяться? И ежу понятно, что управляющая компания под названием «М и М» такого безобразия в жизни не допустит!
– Довольно серьезная ситуация, как думаете?
Лично я думал, что все это полная херня. Здесь не имелось и намека на всестороннюю психологическую оценку. Почти всё – со слов матери, пообщался с ней и успокоился. Я смотрел на Тоула и видел перед собой типичного шарлатана. Обаятельного, седовласого шарлатана с кучей связей и правильными бумажками на стене. Меня так и тянуло ему это высказать, только вот никому от этого лучше не стало бы – ни Мелоди, ни Майло.
Так что я предпочел ответить уклончиво:
– Не готов сказать. Это ведь вы ее лечащий врач.
Любезная улыбка, которую я при этом изобразил, потребовала от меня определенных моральных усилий.
– Вот именно, Алекс. Вот именно. – Он откинулся в кресле и заложил руки за затылок. – Я знаю, что вы сейчас думаете. Уилл Тоул, мол, только и умеет, что таблетками пичкать, а стимуляторы – это такая же форма насилия над детьми, как и все остальные.
– Я бы такого не сказал.
Он лишь отмахнулся.
– Да ладно вам, я все равно знаю. И зла на вас за это не держу. У вас подготовка в области бихевиористики, и вы на все смотрите с точки зрения бихевиориста. Мы все так поступаем, узким специалистам вообще свойственна ограниченность восприятия – профессиональное туннельное видение, так сказать. Хирургов, к примеру, хлебом не корми, дай только что-нибудь удалить или отрезать. Мы вот выписываем лекарства, а вы, ребята, до смерти обожаете всё и вся анализировать.