Майло сказал: «Говори как есть, Тед. Разве это не была аксиома, по которой ты когда-то жил?»
Румянец вернулся к лицу Динвидди, а его толстые предплечья были бугристыми от напряженных мышц. Он сильно вспотел. Я понял, что я весь мокрый. Все четверо были мокрыми.
Динвидди подергал себя за усы и опустил голову, как бык, готовый напасть. Я почуял конфронтацию. Сказал мальчику: «Мы тебе не враги. Иногда газеты пишут правду. Мы знаем, через что ты прошел, сынок. Бегство. Оглядывание через плечо. Никогда не знаешь, кому доверять — это ад. Так что никто не говорит, что кто-то на твоем месте мог бы справиться с этим лучше.
Ты сделал ровно то, что должен был. Но то, что ты знаешь, может быть полезным —
чтобы избавиться от зла, которое осталось. Осушение всего болота. Терри Креволин согласился поговорить, и он не совсем мистер Идеалист. Так как же
о вас?"
Мальчик ничего не сказал.
Я сказал: «Мы не собираемся тебя заставлять, никто не может. Но как долго ты сможешь продолжать в том же духе?»
«Ложь», — раздался хриплый голос из дверного проема.
Очень маленькая старушка, одетая в серо-розовую сорочку с принтом и поверх нее, несмотря на жару, грубо сплетенный кардиган цвета овсянки. Под сорочкой кривые ноги, обтянутые чулок-супп, заканчивались плоскими сандалиями. Ее лицо было сморщенным и загорелым под нимбом белых кудрей. Большие темные глаза, ясные и спокойные.
Я не был удивлен ее появлением. Вспоминая реакцию Лэтча и Алварда, когда я рассказал, как они подобрали ее на улице и избавились от ее тела.
Пустые взгляды у обоих. Никаких ухмылок, никаких прыжков, чтобы присвоить себе заслуги…
Просто взгляните.
Мои образованные догадки…
Но кое-что меня удивило.
Твердые руки в такой маленькой и старой руке, сжимающей очень большое ружье.
Она сказала: «Казаки. Лживые ублюдки».
Ясные глаза. Слишком ясные. Что-то иное, чем ясность ума.
За пределами ясности. Пламя, которое горело слишком жарко и слишком долго.
Айк сказал: «Бабушка, что ты делаешь! Положи это!»
«Казаки! Каждое Рождество — погром, изнасилования, убийства, а детей отдают на съедение нацистам».
Она направила оружие на меня, подержала его там некоторое время, перевела его на Майло, затем на Динвидди. На Айка, затем снова на Динвидди.
«Пойдем, Софи», — сказал бакалейщик.
«Назад, или я тебя прикончу, казацкая скотина», — сказала старуха, переводя взгляд с одного воображаемого врага на другого. Руки тряслись.
Ружье вибрирует.
Айк сказал: «Бабушка, хватит! Положи это!»
Громкий, немного плаксивый. Подросток протестует против несправедливого наказания.
Она смотрела на него достаточно долго, чтобы смятение наконец улеглось.
«Все в порядке», — сказал Динвидди, отталкиваясь одной рукой в успокаивающем жесте и делая шаг вперед.
Ее глаза метнулись к нему. «Назад! Я тебя разнесу, проклятый казак!»
Айк позвал: «Бабушка!»
Динвидди сказал: «Всё в порядке», — и пошёл к старухе.
Она нажала на курок. Щелчок.
Она уставилась на оружие с еще большим замешательством. Динвидди положил одну руку на ореховый приклад, другую на ствол и попытался вырвать его у нее. Она держала его, ругаясь, сначала по-английски, затем громче и быстрее на языке, который, как я догадался, был русским.
«Тише, Софи», — сказал Динвидди, осторожно отрывая ее пальцы от пистолета. Лишенная его, она начала визжать и бить его. Айк подбежал к ней, попытался удержать ее, но она набросилась на него, продолжая ругаться. Мальчик боролся с ней, принимая удары, стараясь быть нежным, слезы текли по его лицу.
«Незаряженный», — сказал Динвидди, передавая ружье Майло, как будто это было что-то нечистое. Айку: «Я вынул патроны, когда был здесь в прошлый раз».
Айк уставился на него. «Где? Куда ты их положил?»
«Их здесь нет, Айк. Я взял их с собой».
Айк сказал: «Почему, Тед?» Он говорил громко, чтобы перекричать ругательства старухи, его высокое тело нависало над ее крошечной фигурой в свитере. Он пытался удержать ее своими паучьими руками, одновременно сосредоточив внимание на Динвидди.
Динвидди протянул руки и сказал: «Я должен был, Айк. Такая, какая она есть, какой она стала. Ты только что это видел».
«Она даже не знала, как им пользоваться, Тед! Ты только что это видел ! »
«Я не мог рисковать, Айк. В прошлый раз ей было намного хуже, так что… ты знаешь, это правда. Мы говорили об этом — о твоих переживаниях. Я не хотел, чтобы что-то случилось. Очевидно, что я был прав».
Лицо мальчика было полем битвы. Утешительное спокойствие для старухи, борющейся с болью и яростью предательства. «А как же наша защита , Тед! Наше соглашение? Куда это нас привело ? Скажи мне это , Тед!»