— Двадцать восемь, — ответил я. — Я проверял по журналу. Двадцать восемь, Джин. Ты должен помнить каждого. Особенно студентку с внешностью Шоны.
Его длинная шея напряглась.
— Чушь собачья. Я не обязан сидеть и выслушивать…
— Нет, не обязан. Но возможно, ты захочешь выслушать, потому что это все равно не закончится.
Он схватился за стол. Снял очки и повторил:
— Чушь собачья.
— И все же ты не выставляешь меня отсюда.
Тишина.
— Итак, ты соврал мне, Джин. И меня заинтересовало — почему. Потом, когда я начал сопоставлять факты, которые узнал о Шоне, это стало еще более интересным. Например, тот факт, что она любила мужчин старше ее. Взрослые богатые мужчины — она ясно представляла, чего хотела от жизни. «Феррари» и прочее. С твоим доходом от электронного бизнеса ты как раз попадал в интересовавшую ее категорию. Шона также ценила ум в партнерах. Или интеллектуальность, как она это называла. И снова — кому, как не тебе, удовлетворить это требование? В университете ты был лучшим в группе. У тебя был талант обдумывать мудрые мысли вслух.
— Алекс…
— Кроме того, я видел фотографии ее отца. Он умер, когда ей было четыре года, поэтому она практически его не помнила. И возможно, идеализировала. Шона показывала тебе его фотографии, Джин?
Он смотрел на меня. Лицо покраснело. Пара огромных кулаков опустилась на стол. Сорвав с лица очки, Джин в сердцах бросил их об стену. Они стукнулись о книги и упали на ковер.
— Неудачник, — сказал он. — Ничего толком не могу сделать.
— Боб Игер. Шесть футов четыре дюйма, светлые волосы, оттопыренные уши, школьная баскетбольная звезда… А ты разве не был лучшим форвардом в колледже?
Он опустил голову на руки и пробормотал:
— Золотые дни…
— Сходство просто потрясающее. Он мог бы быть твоим братом.
Джин выпрямился.
— Я знаю, черт побери, кем он мог бы быть. Да, она показывала эту проклятую фотографию. Когда в первый раз пришла сюда в приемные часы якобы поговорить насчет экзамена, Шона была одета в короткое черное платье, которое задралось еще больше, когда она села… Я старался держаться в рамках. А потом Шона вытащила снимок своего отца. Думала, это смешно. Я сказал ей, что не отношусь к последователям фрейдизма. Алекс, я ничего не делал. Никогда не заставлял ее, ты зря думаешь… Все это просто ужасно… О Господи. Ты ведь мне не веришь, да?
— Верю я или нет — не имеет значения. Полиция уже знает.
— О нет.
— Увы.
— И что они могут знать?
Я промолчал.
— Позволь мне объяснить, Алекс. Пожалуйста.
— Я ничего не обещаю.
— Ты сам сказал, что, если бы я не заговорил о ней…
— Однако ты заговорил. Подсознательно ты хотел, чтобы я все выяснил.
Его глаза сузились, один кулак чуть двинулся в мою сторону.
— Я не на кушетке. Все это полная чушь.
Я потянулся к дверной ручке.
— Подожди! Нельзя же врываться сюда и ожидать, что я сразу капитулирую.
— Я ничего не ожидаю. И, честно говоря, твое состояние в данный момент волнует меня меньше всего. Я только что встречался с женщиной, которая уже больше года живет в кошмаре. Зная и не зная одновременно. Помнишь, ты мне сказал в прошлый раз: «Самое страшное, что может случиться с родителями». Кстати, у вас с ней есть что-то общее. Вы оба не любите слово «финал». Только ты думаешь, будто это белиберда из популярной психологии, у нее же более глубокое понимание термина.
— Алекс, пожалуйста…
— Она не ждет чуда, Джин. Она только хотела бы попрощаться с дочерью, приходить на могилу время от времени, приносить цветы.
Он снова опустил голову и прикрыл глаза рукой.
— О Господи… Да, я хотел, чтобы ты довел это до конца. Я думаю… Не знаю, что на меня нашло. Я не собирался говорить ни слова о ней, но потом ты начал рассказывать о другой девушке, которую я в самом деле не знал, Алекс. Воспоминания нахлынули на меня, они мелькали перед глазами, сменяя друг друга, они, видимо, всегда сидели здесь. — Он дотронулся рукой до груди. — И о чем я только думал? Я помню, как тебя в университете за спиной называли бульдогом. Ты ничего не упускал, за все цеплялся и доводил до конца. Черт, и о чем я только думал!
Джин схватил себя за волосы.
Я сказал:
— Может, ты и не думал. Чувство вины — великий мотиватор. Может, ты лишь ощущал, не осознавая этого.