Крышка открылась. Брэд достал фонарик и посветил лучом в отверстие.
— Вы были правы. Мне нравится, когда он там висит.
— Это радует, — сказала Нора. Тук-тук-тук.
— Тот, кто любил висеть у тебя на хвосте, — добавил Брэд.
Она смеется.
Он смеется. Она подошла к нему и погладила его.
— Это у тебя в кармане ядерная ракета или ты просто рад меня видеть?
Если говорить о пародии на Мэй Уэст, то это было ужасно.
Брэд поцеловал ее, погладил и выключил свет.
— Пойдем за твоими вещами, — сказал он. Тебе, наверное, надоело жить как крот.
- Я готов. Но это было забавно.
Брэд сидел на выступе. Когда он уже собирался сойти, Майло набросился на него, надел ему на шею ключ, перевернул его на спину и так же быстро перевернул, как блин. Затем он вывернул ему руки и надел наручники.
Нора не сопротивлялась, когда я схватил ее за руки и завел их ей за спину.
Колено Майло вонзилось в спину Брэда, и тот ахнул.
— Не могу дышать.
— Если ты можешь говорить, ты можешь дышать.
Я почувствовал, как напряглась Нора, и был готов, когда она попыталась отстраниться.
Мягкие руки, низкий мышечный тонус; У нее были такие тонкие запястья, что я мог бы удержать их вместе одной рукой. Но я все равно использовал оба и потянул достаточно сильно, чтобы заставить его выгнуть спину.
— Ты делаешь мне больно!
— Оставьте ее в покое, — сказал Брэд.
— Оставьте его в покое, — сказала Нора.
— Семейная солидарность, — усмехнулся Майло. Трогательно.
— Это не то, что ты думаешь, — запротестовала Нора. Он мне не брат.
— А кто он?
Она рассмеялась, но слышать это было неприятно.
— Подождите, пока не позвонит наш адвокат, — выплюнул Брэд.
— О чем? — спросил Майло. Таксидермус прерванный?
Пара хранила молчание.
43
Мы проводили их в сарай. Брэд продолжал смотреть на Нору.
Она отвернулась.
«Держи ее крепче», — сказал мне Майло, ведя Брэда по центральному проходу.
Он выбрал «Кадиллак» 59-го года выпуска и сел на пассажирское место.
— Посмотрите-ка, использованный ремень безопасности.
Ремень сжал живот Брэда. Кожа на затылке стала такой же белой, как его волосы. Это было похоже на мраморную скульптуру.
Нора смотрела прямо перед собой. Запястья его стали вялыми, как будто кости начали плавиться. От нее пахло французскими духами и каннабисом.
Майло убедился, что Брэд надежно обездвижен, затем закрыл дверь «кадиллака». Когда металл ударился о металл, я почувствовал, как волна напряжения пробежала по Норе от плеч к бедрам. Она ничего не сказала, но ее дыхание участилось.
Затем она подняла правую ногу и попыталась вонзить свой каблук-шпильку в подъем моей ноги.
Затем она попыталась вырваться, а я подпрыгнул на месте. Вероятно, я причинил ей боль, продолжая держать ее, потому что она закричала. Или, может быть, это было кино.
Майло подошел и взял ее.
— Пойди посмотри на верстаке, не можешь ли ты найти что-нибудь, к чему можно прикрепить мисс Фаннел.
— Брэд изнасиловал меня. «Я не давала согласия», — сказала Нора Дауд.
— Это избыточность, — ответил Майло.
- А?
—Изнасилование без согласия.
В его покрасневших от наркотиков глазах читалось замешательство.
— Полагаю, это инсталляция, висящая на двери?
«Великолепное искусство», — сказал Майло.
Нора начала всхлипывать, глаза ее высохли.
— Дилан! Я так его любила! Брэд ревновал и сделал эту ужасную вещь! Я пытался его остановить, поверьте мне!
— И как вы это сделали?
— Пытаюсь его урезонить.
— Интеллектуальный спор? — спросил Майло. Может быть, сравнительные достоинства органического капка и пенополиуретана?
Нора издала стон.
- Боже мой ! Это ужасно!
Глаза по-прежнему сухие. Луковица была бы кстати. Она принюхалась. Посмотрел на Майло.
— Ваше шоу отменено, разгромлено критиками.
*
В ящике верстака я нашел рулон клейкой ленты и две катушки прочной белой веревки.
— Береги его, — сказал Майло.
Он держал ее руки за спиной, и она перешла от рыданий к ругательствам. Она начала кричать еще громче, когда я связала ее и попыталась ударить головой по руке Майло. К тому времени, как он протащил ее через амбар, подальше от «кадиллака», и посадил на пассажирское сиденье белого «тандербёрда» 1955 года, она уже онемела.
Майло пел песню Beach Boys «Fun, fun, fun», прижимая ее ремнем безопасности.
Мы оба задыхались: у него лицо вспотело, а я чувствовал, как пот стекает по моим вискам. У меня болят ребра. Моя шея болела так, словно по ней ударили тупым лезвием гильотины.
Майло достал телефон.
Сирены начинались как далекие вопли и превратились в ядерные тромбоны -глиссанди .