Ральфа нигде не было видно, как и Мари, красавицу средних лет из Саванны, которая делила рабочие смены и отпускала пикантные шуточки во время заправки.
Красный Жакет поднес Мартини молодой женщине в белом, осторожно, как пятилетний кольценосец. Когда он подошел, она кокетливо наклонила голову и что-то сказала. Он поспешил обратно к бару, вернулся с тремя оливками и жемчужной луковицей на блюдце.
Когда реклама перешла на питч для последнего фильма Диснея, Красный Пиджак продолжал задерживаться у стола девушки, болтая спиной к нам. Она была не намного старше его, может быть, лет двадцати пяти, с милым овальным лицом и огромными глазами. Белое шелковое мини-платье обнажало гладкие ноги, которые сужались к серебристым туфлям-лодочкам без спинки. Соответствующий шелковый шарф, кремовый, как свежее молоко, обхватывал ее лицо. Головной убор не подходил к откровенному платью: зима сверху, лето снизу.
Ее обнаженные руки были гладкими и бледными, ресницы слишком длинными, чтобы быть настоящими.
Она использовала их для достижения хорошего эффекта на официанта.
Часы на ее правой руке сверкали бриллиантами, когда она снова посмотрела на них. Официант не сделал попытки уйти, вытащив что-то из белого клатча. Мундштук цвета слоновой кости, который она медленно крутила между тонкими пальцами.
Робин сказала: «Кто-то копирует Одри Хепберн».
Девушка скрестила ноги, и платье задралось почти до промежности.
Она не предприняла никаких попыток сгладить ситуацию.
Я сказал: «Одри была гораздо тоньше».
«Тогда кто-то еще из той эпохи. Эй, может, это та, кого охраняет Дадли До-Райт».
Я оглядел комнату. «Не вижу никого, кто бы подошел».
«Кто-то такой милый, но совсем один?»
«Она кого-то ждет», — сказал я. «Это уже пятый раз, когда она смотрит на часы».
«Может быть, поэтому я подумала об Одри. «Римские каникулы» , бедная маленькая принцесса, совсем одна». Она рассмеялась и прижалась ко мне.
«Послушайте нас. Шанс быть вместе — и мы лезем в чужие дела».
Девушка достала сигарету, вставила ее в мундштук, лизнула кончик из слоновой кости, прежде чем вставить ее в губы и слегка улыбнулась официанту.
Он пошарил в карманах, покачал головой. Из ее клатча выпала зажигалка цвета слоновой кости, которую она протянула ему. Он зажег ее. Она жадно затянулась.
В барах курение запрещено законом Калифорнии уже много лет. Когда девушка в белом создала дымку, никто не протестовал. Мгновение спустя кто-то в другом конце комнаты тоже начал вдыхать никотин. Затем материализовались еще две оранжевые точки. Затем четыре.
Вскоре место стало туманным и токсичным и странно приятным для этого. Реклама закончилась. Музыка возобновилась. Некая имитация Роберты Флэк, которую мягко убивают.
Робин и я были проигнорированы почти десять минут, пока Красный Жакет медлил с девушкой в белом. Когда она отвернулась от него и начала концентрироваться на своем Мартини, он вернулся в бар, поболтал с озадаченной брюнеткой.
Робин рассмеялся. «Я определенно теряю хватку».
«Хочешь пойти?»
«И снизить мои шансы заболеть раком легких? Погибнуть».
«Ладно, я пойду просвещать Серфера Джо».
«Будь нежна, дорогая. Он все еще борется с половым созреванием».
Пока я стоял, бармен что-то сказал Красному Жакету, и он повернулся. Беззвучно произнес букву «О».
Подбежав, он ухмыльнулся. «Эй. Ты только что сюда приехал?»
Робин сказал: «Несколько секунд назад».
«Отлично… эээ… так что… добро пожаловать в Фоулбург. Могу я вам что-нибудь предложить?»
«Мы, ребята, — сказал я, — будем пить Sidecar со льдом и небольшим количеством сахара по краю, а также чистый Chivas с водой отдельно».
«Сайдкар», — сказал он. «Это ведь напиток, да? Я имею в виду, это не
сэндвич. Потому что кухня практически закрыта, у нас есть только орехи и крекеры».
«Это напиток», — сказал я. «Остались горошины васаби?»
«Нигде нет овощей».
«Это закуска в баре. Горошек, покрытый васаби».
Пустой взгляд.
Несмотря на мягкий локоть Робина в ребра, я сказал: «Васаби — это тот зеленый хрен, который добавляют в суши».
«О, — сказал он. — У нас нет суши».
«Мы просто возьмем все, что у вас есть».
«Думаю, у нас есть миндаль». Он пошевелил пальцем. «Ладно, значит, шампанское и… сайдкар».
«Sidecar и Chivas», — сказал я. «Это купажированный виски».
«Конечно. Конечно». Он хлопнул себя по лбу. «Я никогда раньше этого не делал».
«Ты шутишь?» Робин пнул меня по голени.
«Сайдкар», — сказал он, повторив это снова бормотанием. «Вчера только что звонили из агентства по временному трудоустройству, сказали, что одно место закрывается, у тебя есть пять часов, чтобы приехать туда, если хочешь, Нил. В основном я работаю в местах, где не пьют».