Предположение, что она украла деньги у мужчины, с которым они жили, и застрелила Кэрн, чтобы инсценировать свою смерть. В какой-то момент после этого она сошлась с Гэлоуэем, и с тех пор они вместе.”
«Долгосрочные отношения», — сказал Бэйн. «Она узнает, что он погиб от наших рук, это большое дело».
«Это может быть так, но она эмоционально поверхностна и эгоистична до такой степени, что бросила дочь, которую считала своей, и в понедельник вечером пыталась убить ее или, по крайней мере, запугать. Кроме того, за исключением убийства Кэрна, она была больше режиссером, чем актрисой. И преступления, о которых мы знаем, хорошо спланированы, а не импульсивны. Если бы мне пришлось делать ставки, я бы сказал, что попытка побега была более вероятна, чем конфронтация. Но если ее загнать в угол, она может быть нестабильной».
«Ее детские выходки кажутся довольно импульсивными», — сказал Бэйн.
«Пятнадцать — это не шестьдесят. Ее партнер утверждал, что это все из-за него, она просто была с ним в поездке. Но это была долгая поездка, так что кто знает?»
Майло сказал: «Тот факт, что ее не видели в течение последних нескольких дней, заставляет меня задуматься, не сбежала ли она уже».
«Даже когда вы, ребята, смотрите?»
Мо Рид сказал: «Планировка делала слишком рискованным устраивать посиделки, все, что мы делали, это периодически проезжали мимо. Затем, после стрельбы, мне пришлось идти одному, чтобы у нее было достаточно возможностей для разъездов».
Бэйн сказал: «Итог: подлый, но не глупый и не сумасшедший».
Майло сказал: «Как ни крути, они все подлые».
Я сказал: «В любом случае психология не имеет значения».
Все глаза обращены на меня.
«Играй наверняка», — сказал я. «Иди быстро и с силой».
ГЛАВА
42
Пятница, четыре сорок пять утра. Чернильное утро, холод притупляется электрохимическим теплом сердец, колотящихся в предвкушении.
Черный тактический фургон перегородил улицу, его прибытие было почти бесшумным.
Через несколько мгновений Бэйн и его команда были изгнаны, и все шесть офицеров исчезли в темноте.
Майло, Рид, Бинчи и я ждали пять домов к югу. Рид привез Майло на своей рабочей тачке, сером Dodge Charger; Бинчи появился через несколько секунд на своем, темно-бордовом Chevy Caprice.
Мои приказы были как обычно: не мешать. «Севиль» была припаркована далеко за полицейскими колесами.
Темные окна украшали дом Гэлоуэя и каждый другой дом в квартале. Если кто-то из соседей и заметил фургон, они не жаловались.
Еще десять минут ничего, чтобы убедиться. Как раз когда Бэйн собирался войти, фары мигнули в квартале к северу и раздулись по мере их приближения.
Бэйн и двое его офицеров побежали к месту вторжения, размахивая фонариками с малым светом. Машина остановилась. Бэйн подбежал к окну водителя и что-то сказал. Фары погасли. Другой офицер сел в фургон и повернул его так, чтобы машина могла проехать.
Черный седан Audi, испуганная женщина за рулем. Она проехала квартал, прежде чем включила фары.
Пришла Бэйн. «Бедняжка, направляется в Лос-Анджелес, чтобы лететь в Денвер, чтобы увидеть свою дочь. Ладно, нет смысла ждать еще одного сбоя, мы идем».
—
Бесшумное приближение, двойной вход, прерываемый одним ударом спереди, за которым следует второй удар в заднюю дверь, приглушенный расстоянием.
Еще несколько минут тишины, затем входная дверь открылась, и Мак Бейн неторопливо вышел.
«Все чисто».
Майло сказал: «Чёрт, её там нет».
«Я этого не говорил».
—
Дверь открылась в маленькую, аккуратно убранную гостиную. Запах начинался у входа в узкий коридор, который шел параллельно кухне.
Спальня слева, еще одна справа, ванная комната между ними.
Запах перешел в зловоние, которое привело нас в левую спальню.
Еще одно ухоженное пространство, если не считать того, что находится на кровати.
То, что осталось от женщины, лежало под тяжелыми, темно-зелеными покрывалами. Странный цвет для одеяла; я видел его раньше на нитке бус. Личинки извивались на верхнем крае, где заканчивалась ткань и начиналась плоть.
Серо-коричневая плоть, матовый финиш. Впалые щеки, запавшие глаза, рыжие волосы на подушке. Белые у корней, где краска рассеялась.
Рид задохнулся и выбежал. Бинчи молча помолился и остался.
Майло закрыл нос и рот чистым платком. Я использовал свой рукав. Это не помогло.
Все знали правила: место преступления принадлежало копам, тело — коронеру. Никто не поднимал покрывала и не искал раны — багровые параболы и щели от ножевых ранений; сдавливание и коррозия, вызванные тупой травмой; непристойно точные мини-кратеры, возникающие, когда пули насиловали мягкие ткани.