«Никакого признания творчества?»
«Нет, если только они не создали что-то, кроме академических статей. Я всегда получаю удовольствие, когда вижу, как какой-нибудь специалист щурится на мазки кисти или подмалевок и делает огромные выводы. Художники — не автоматы, и искусство — это не только создание, но и расхождение».
Она отпила, положила руку мне на колено. «Это было довольно напыщенно».
Я поцеловал ее в щеку. «Может ли это означать, что художник придумал что-то для себя лично значимое?»
«Конечно, это было бы мотивацией. Этот внезапный интерес, почему я думаю, что это связано с чем-то отвратительным? О каком художнике идет речь?»
«Женщина-жертва была художницей-любителем. Она оставила несколько холстов в своей домашней студии, в основном безвкусные, жанровые вещи. Ее муж узнал, что она ему изменила, и мы нашли все выброшенным в мусорку, нетронутым. За исключением одной картины, которая показалась мне несоответствующей. Ее он порезал».
«Довольно отвратительно. Он главный подозреваемый?»
«Если он был замешан, он нанял кого-то, но даже это не ясно».
«Нарезанный», — сказала она.
«Из угла в угол», — я изобразил крестик.
«Похоже на уничтожение», — сказала она. «Но остальные не пострадали?»
«Нет, он их просто выбросил».
«Очевидно, что это что-то для него значило » .
«В любом случае, Майло не впечатлен».
«Майло, — сказала она, — святой среди святых, но когда он занимается своими делами ищейки, его бывает трудно отвлечь от основного следа.
Особенно когда он расстроен».
Она наклонилась и потрепала Бланш по шее. «В отличие от этого потомка волка, который всегда может отвлечься на сиюминутное удовольствие».
Крошится, падает, хлюпает.
Робин добавил: «Чем отличается перерезанный вариант?»
«Остальные были полны цвета, и не было никаких сомнений, что они изображали. Этот был серым, черным, белым, абстрактным и схематичным. Может быть, это все, что было, эскиз, и я слишком много думаю».
Мы держались за руки, потягивали. Робин положила голову мне на плечо. «Тебе не обязательно спрашивать».
«Что спросить?»
«Чтобы я взглянул на снимок экрана в вашем телефоне».
Я уставился на нее.
«О, да ладно, мы не на территории Шерлока. Вообще-то, мне нужно взглянуть. Ты меня заинтриговал».
—
Я забрал свой телефон из офиса, и к моему возвращению изображение уже загрузилось.
Она сказала: «Это призрачная орхидея».
«Цветок?»
«Да, действительно. Я знаю, потому что несколько лет назад я прочитал книгу об орхидеях, мне стало любопытно, и я поискал информацию».
«Журналист, о котором вы говорили, не был злым».
«Сьюзен Орлеан», — сказала она. «Очень легкое прикосновение. В отличие от».
Я изучал серый прямоугольник. «Не вижу в нем ничего цветочного».
«Ты и все остальные, дорогая. Это не совсем твоя веселая веточка в вазе. Что ты можешь мне о ней рассказать?»
«Не так уж много», — подытожил я то немногое, что знал.
Она сказала: «Манипулятивная, иллюзорная и откровенно обманчивая, если ей это было нужно. Ладно, имеет смысл».
«Что делает?»
«Ее отождествление с призрачной орхидеей. Это очень странный цветок, Алекс.
Цветет нечасто, вместо листьев у него стебельчатые чешуйки, а эта веточка здесь для стебля, который настолько тонок, что его почти не видно. Более того, он не укореняется в почве, а просто прикрепляется к стволам деревьев и свисает. Ничего не возвращает дереву, так что по сути это паразит, хотя и не причиняет вреда».
«Где он растет?»
«Отдаленные уголки болот Флориды. Люди, которые его искали, прошли мимо. Как будто он решил спрятаться».
«Иллюзорно и беспричинно», — сказал я.
«Похоже на твою бедняжку, да? Ботаника тебе не поможет узнать, кто ее убил — пойдем внутрь, не хочу слишком уснуть».
Я знал, что лучше не спрашивать: « За что?»
OceanofPDF.com
ГЛАВА
31
На следующее утро, после двухмильной пробежки, которая почти не причинила мне боли, и душа, я съела тост, выпила кофе и задумалась о том, чтобы рассказать Майло о призрачной орхидее.
Ботаника не поможет.
Если он был в хорошем настроении, он благодарил меня и шёл дальше. Если нет, он рассеянно хрюкал, благодарил меня и шёл дальше.
Так что отложите это пока. Я потратил некоторое время на собственное чтение об этом цветке, начав с книги Орлеана, а затем проверив, не появилось ли что-нибудь новое в Интернете с момента ее публикации.
Этого не произошло. И Робин не упустил ничего существенного.
Это оставило меня с картиной, которая что-то значила для Мигин. И, возможно, для Дага.
Беседа об искусстве между ними двумя казалась маловероятной. Несмотря на уклончивость Мигин, сказала ли она ему что-то личное о картине, что заставило его решиться ее уничтожить?