"Я делаю."
«Трудно поверить», — сказала она. «Но мой адвокат сказал: попробуй. Он также сказал, что ты все задокументируешь для дела».
Амелия посмотрела на нее.
Я сказал: «Плохие машины» и бросил их на пол.
Взгляд Амелии снова переключился на меня.
«Плохо», — сказал я громче. Вытянув ногу и пнув транспорт.
«Ба», — сказала она, глядя на мать в поисках руководства.
Лара сложила руки на груди. «Что бы ты хотел, чтобы она сделала сейчас?»
Я подняла машинки и снова их бросила. Амелия вскочила с дивана и сделала то же самое.
Ее мать сказала: «Правда? Опять?»
Я сказал: «Плохие, плохие машины. Можешь снова их выбросить».
Я изобразил подбрасывание.
Еще раз взглянула на мать.
Лара закатила глаза. «Если он так говорит».
Амелия повернулась ко мне, с сомнением от тона матери. Я подобрал игрушки и швырнул их почти в дальнюю стену. «Плохие машины!»
Вдохнув и сжав руки в маленькие кулачки, Амелия подбежала и повторила мои движения. Подняла машинки. «Ба-ба-ба».
Она начала тяжело дышать.
«Это нормально? Она так тяжело дышит».
Я кивнул.
«Если ты так говоришь».
Мы наблюдали, как Амелия подвергалась автомобильному нападению еще восемь раз. Я использую миниатюры из твердого пластика, способные выдержать насилие. Иногда я шпаклюю и перекрашиваю стену.
К тому времени, как Амелия вышла из офиса, настаивая на том, чтобы идти без посторонней помощи, одна из машинок была зажата в ее крошечной руке.
Ее мать сказала: «Это доктор».
Я сказал: «Все в порядке, теперь это Амелия».
Развернув машину над головой, ребенок побежал прочь, смеясь. Ее мать пробормотала: «Иди и узнай».
Я проводил их из дома к арендованному внедорожнику Mercedes of Beverly Hills.
Мать Амелии открыла заднюю пассажирскую дверь и сказала: «Хорошо».
Амелия колебалась секунду, затем забралась в кресло и позволила пристегнуть себя. Все это время она передавала игрушку из рук в руки.
«Оом, бах бах бах».
Я сказал: «Ум ва-руум».
Она хихикнула, а затем разразилась смехом.
Лара невольно улыбнулась. Прежде чем сесть за руль, она повернулась ко мне, закусив губу.
Я сказал: «Вопрос?»
«И это всё?»
«Нет, нам нужно больше сеансов. А пока не делайте ничего другого. Но если она захочет разозлиться на машины, не останавливайте ее».
Амелия начала напевать.
«Ладно...может быть, это действительно будет полезно. Я полагаю».
Амелия сказала: «Вухуум!»
Лара спросила: «Эм, а вы занимаетесь расстройствами пищевого поведения?»
ГЛАВА
19
В восемь вечера Майло позвонил мне на личный номер и спросил, все еще ли я на связи.
«исцеление миниатюрных психик».
«Сейчас свободен, но связан до завтрашнего полудня. Как успехи?»
«Нет, я просто хочу, чтобы ты кое-что услышал».
«Я слушаю».
«Слушаем как в устном общении, а потом обсуждаем. Не по телефону».
Я устал, планировал закончить работу с документами, а затем расслабиться с Чивасом и моей гитарой, тихо плача. Но он звучал нуждающимся, а Робин вернулась в свою мастерскую и будет работать допоздна, выщипывая крошечную инкрустацию на розетке резонаторного отверстия мандолины.
Ее предположение: вернуться к девяти. Одиннадцать было более вероятным.
Я сказал: «Я оставлю дверь открытой».
—
Я был за клавиатурой, когда он постучал в дверной косяк. Игровой домик все еще стоял в центре комнаты.
«Это для меня?»
«Если вы сможете справиться с глубокими психическими исследованиями».
«Похоже на мой ночной режим сна».
Он плюхнулся на потертый кожаный диван, наклонился вперед и начал осматривать дом. «Как в Бивер-Кливервилле. Можно мне выбрать любимую комнату? И не говори, что кухня».
«Что же тогда?»
«Обойди процесс и иди прямо к результату. В столовую».
Он вынул стейк размером с ноготь на ноге. «Для пластика эта штука выглядит довольно хорошо, но порции? Тск... это брокколи или цветная капуста... или газонная трава из папиной газонокосилки?»
Я сохранил файл, над которым работал, перепроверил и вышел из системы как раз в тот момент, когда он вытаскивал из дома куклу-мамочку. «Фартук и начес?»
Я сказал: «Я купил его, когда начал практиковать».
«Может, тебе стоит обновиться. Мама в узких джинсах и с парой татуировок?» Он повернул куклу. «Ее зовут Сьюзан или Мэри Джейн? Она все еще верна своему женскому обществу?»
«Извините», — сказал я, — «конфиденциальность пациента. Как Туи?»
«Все еще в больнице, ничего нового сказать не могу. Что касается места преступления, Петра точно не знает, где спрятался стрелок, но у нее есть хорошая догадка. Вмятина в кустах в двадцати футах от того места, где упал Туи.