Она улыбнулась и отпила. «Я и не подозревала, что у меня такая хорошая память».
Я сказал: «Релевантность сделает с тобой то же самое».
«Я актуален?»
Я улыбнулся в ответ. «Каким был Барлетт?»
Двойные изумруды сверкнули, а затем почти исчезли, когда она прищурилась и посмотрела прямо на меня. Сквозь меня. «Ты думаешь, он это сделал?»
«Мы определенно этого не делаем».
Майло сказал: «Мужчина по имени Ричард Барлетт, на два года моложе Мигин — Пери — был убит через пару дней после нее. Не могу вдаваться в подробности, но у нас есть основания полагать, что убийства были связаны».
Плечи Кэти Букбайндер округлились, и она, казалось, сжалась.
«Ричард Барлетт. Ну, это не преувеличение, его настоящее имя было Барлетт Ричард Гилмор. Оба они убиты? Боже мой, что еще вы мне не рассказали?»
Майло сказал: «Ничего существенного».
Две пары зеленых глаз уставились на своих товарищей. «Вы можете честно сказать, что других жертв нет?»
Я думал о Новом Орлеане. Если Майло и думал, то держал это при себе.
Он сказал: «Я могу, доктор. Каким ребенком был Барлетт?»
«Милый, тихий, особого впечатления не произвел. Каким взрослым он оказался? Кстати, ты так и не ответил на мой вопрос о Пери».
«Мы очень мало знаем о нем, кроме того, что он жил один и не имел особого имущества».
«Бездомный?»
«Нет, он работал клерком в церкви и жил в хижине в апельсиновой роще».
«Хм», — сказала Кэти Букбиндер. «Думаю, это имеет смысл». Она придвинулась к нам поближе, крепко сжимая ножку бокала «Маргарита». «А Пери?
Была ли ее жизнь адской до самой смерти?»
«Вовсе нет», — сказал Майло. «Она вышла замуж за богатого мужчину и жила в Бель-Эйр».
«Бель-Эйр? Ого. А ты уверена, что муж этого не сделал — раз у нее был роман на стороне?»
«Его практически исключили».
«Как скажешь», — она покрутила в руках свой напиток, затем подергала себя за кудри.
Принесли еду. Никто не ел, но мы все некоторое время молча пили.
Она первая сломалась. «Можете ли вы дать мне представление о том, какой она была за пределами Бель-Эйр? Просто для моего собственного просвещения».
Майло посмотрел на меня.
Я сказал: «Умная, выдержанная, имела несколько друзей, но в основном держалась сама по себе. Для отдыха она бегала и рисовала».
«Это я помню — искусство, ее любовь к рисованию. Не что-то отвратительное, и я искала это, учитывая ее опыт. Девичьи фантазии — единороги, что-то в этом роде. Я решила принять это как хороший знак, но, возможно, она просто сдерживала это. Моя работа была такой — делать грязную работу, никогда толком не узнавать детей».
Она посмотрела на меня с надеждой.
Я сказал: «Она писала в основном пейзажи и натюрморты. Но также и призрачную орхидею».
«Правда», — сказала она. «Ну, это тоже имеет смысл. Монстр, который издевался над ней, работал на болоте, где растут эти сумасшедшие твари, и он регулярно водил ее туда. Якобы, чтобы помочь с уборкой. Очевидно, я подозревал, что это не имело никакого отношения к уборке, но Пери отрицала, что он издевался над ней там, настаивая, что каждое нападение происходило в ее спальне. Вот как она его схватила. Она спрятала мини-диктофон под кроватью и отдала копам записи.
Специально отправилась в полицейский участок Коупленда, вошла туда и заявила, что у нее есть доказательства совершения тяжкого преступления. Остальные члены семьи были в какой-то однодневной поездке, а она притворилась больной. К счастью, начальник полиции Коупленда оказался замечательным человеком, который немедленно вмешался и защитил ее. И это не то, что я всегда видела от правоохранительных органов».
Я сказал: «Спальня в двухэтажном трейлере».
Она сделала большой глоток, уставилась на еду, покачала головой. «Именно так.
Она должна была знать. Посредник».
«Ее мать».
«Мисс Руни», — сказала она. «Она была той еще штучкой, вечно играла в игру «я дура». Я не могу доказать, что она знала, но, конечно, знала. Она не была образована, но она была хитрой. Хотя я думаю, что последнее, о чем она подумала, — это то, что Дэвис снесет ей голову».