Майло сказал ей: «Подходит ли О'Брайен моему плохому парню?»
«До Т. Большой и мускулистый, один рукав, нашивка на душе, футболка Pink Floyd. Карковский ничего не знал о нем, кроме того, что он был должен арендную плату и был придурком. Так что, похоже, он отвез ее домой, передозировал ее, сделал с ней все, что он сделал, затем бросил ее возле тебя и вернулся сюда. А потом кто-то застрелил его. Более чем странно».
Майло спросил: «Ты собираешься там пробыть какое-то время?»
"Ах, да."
«А что если я приеду и посмотрю?»
"Большой."
«Алекс со мной».
«Даже лучше».
—
Мы добрались до Голливуда сразу после пяти. Масса транспорта, множество туристов, идущих пешком в поисках чего-то, чего не существует. Небо теперь серело неравномерно, солнечный свет храбро боролся с настойчивыми облаками, пока мы шли к Сельма-авеню.
Петру было легко заметить в толпе людей в форме и официальных автомобилей, заблокировавших фасад обшарпанного, простого пятиэтажного жилого дома.
Молодая, атлетически стройная и симпатичная, одетая, как всегда, в идеально сшитый брючный костюм, Петра похожа на кого угодно, только не на старшего детектива, которым она является.
Ее лицо цвета слоновой кости с четко очерченной челюстью и черная стрижка боб напоминают Мадам Икс из сериала «Зингер Сарджент» . Все в ней говорит о холодной эффективности, уверенности, элегантности. Старший руководитель в каком-то корпоративном единороге.
Несмотря на свою относительную молодость, большую часть своей карьеры она работала над голливудскими убийствами, быстро проходя каждый этап пути, изначально потому, что отделу требовалось больше женщин на должности D, но вскоре она сама этого добилась.
Голливудский дивизион остается занятым даже в периоды низкой преступности, но это был не один из них. Насилие возросло по всему городу из-за окружного прокурора, страдающего аллергией на судебное преследование. Моральный дух в офисе окружного прокурора и среди полицейских был низким, поскольку слишком много преступлений были отброшены как преступления низшей лиги. Но убийства все еще были раскрыты, и детективы по расследованию убийств привыкли к интенсивной концентрации и отсеиванию шума, поэтому такие асы, как Майло и Петра, продолжают заниматься своим делом с целеустремленностью, граничащей с одержимостью.
Одна из причин, по которой мне нравится с ними работать.
Она сразу нас увидела, подошла и подняла желтую ленту.
Сегодняшний костюм был угольного цвета с черными бархатными лацканами.
Они с Майло обнялись, потом она пожала мне руку. «Есть какие-нибудь мысли по дороге?»
Майло сказал: «Просто жизнь становится все более странной».
Фургон коронера все еще был на месте. Я спросил: «Можем ли мы увидеть тело?»
«Еще бы. Лифт есть, но на мой вкус он слишком шумит.
Ты не против лестницы?
«Конечно», — сказал Майло, трогая свой живот.
Петра придержала для нас входную дверь. Никакого вестибюля, только коридор, устланный ковром цвета посудомойки, со стенами, выкрашенными в ужасный зеленый цвет. Один лифт с коричневой металлической дверью слева, лестница справа.
Я видел, как Петра бежала несколько раз. На этот раз она бросила взгляд на Майло и замедлила шаг.
На лестнице стоял смрад: на каждой площадке лежали тараканьи лепешки, от которых несло камфарой, смешанной с прогорклым кулинарным жиром и затхлым табачным дымом.
Марисса Френч думала о прослушивании в таком месте? Или она уже слишком далеко зашла к тому времени, как приехала?
Мы вышли в коридор-близнец первого этажа.
Майло спросил: «Чем О'Брайен зарабатывал на жизнь?»
«Пока не знаю», — сказала Петра. «Очевидно, ничего прибыльного».
Охранник, охранявший вход в блок 305, отодвинулся, чтобы пропустить нас.
Мы последовали за Петрой через гостиную, совмещенную с кухней, которая ничем радикально не отличалась от той, что снимали Бет Гальперин и Йоли Эчеверрия в Резеде.
Раздвижная стеклянная дверь на балкон была открыта, впуская бриз с запахом этана. Пол балкона был грязным бетонным. Ржавые металлические перила заканчивались как минимум на фут ниже действующих стандартов безопасности.
Пол О'Брайен лежал, зарывшись в левый угол, на спине, с открытыми и матовыми глазами, из-под приоткрытого рта видна зубастая глотка. Его левая рука была прижата к телу, правая была подброшена вверх от удара и приземлилась таким образом, что напоминала гротескный прощальный взмах.
Кровь блестела на черной футболке, оставляя на ней бордовые пятна. Еще больше крови растеклось по большому телу О'Брайена.