Не для моей защиты, для... неважно. Суть в том, что без источника я не вижу, чтобы это было полезно для твоего друга.
«Майло сдержан».
Она не отрывала глаз от лобового стекла.
«Я знаю, что вы уважаете конфиденциальность», — сказала она. «Для таких людей, как мы, это религиозный обряд. Но полицейским разрешено лгать, если это дает им то, чего они хотят. Чтобы что-то было им полезно, это должно быть зафиксировано в письменном виде.
Так что это можно использовать в суде. Верно?»
«Не обязательно», — сказал я. «Некоторые вещи никогда не попадают в файлы».
"Такой как?"
«Личности конфиденциальных информаторов и защищенных свидетелей. Или просто контент-детективы предпочитают опускать, потому что им это не нужно».
«Но ты бы не спросил меня, если бы не думал, что ему это понадобится. И если он пойдет дальше и сделает... ладно, я перестану быть шпионским романом и дам тебе суть того, что я знаю, но только это. И я буду верить, что наши отношения приведут тебя к уважению моих желаний».
Я сказал: «Это я могу обещать. Что-то случилось в Калвере».
Она пригладила волосы. Облизнула губы.
«Что-то было, действительно. Однако мой источник говорил при условии, что информация не будет обнародована. Ставки высоки, Алекс».
«Финансово».
«Да, в финансовом отношении, и да, пациента туда бросили. Очень похоже на ваш случай. Странно похоже».
"Когда?"
«Несколько месяцев назад».
«Передозировка ГОМК?»
«GHB плюс диазепам. Бедную женщину оставили на парковке, и она пролежала там несколько часов, прежде чем ее кто-то заметил. Очевидным утверждением было то, что задержка привела к значительному ухудшению состояния».
«Иск, как в иске о врачебной ошибке».
«Некомпетентность плюс требование о возмещении штрафных убытков из-за институциональной халатности», — сказал Ли. «Требуется возмещение огромного ущерба. Во время досудебных показаний эксперты больницы пытались утверждать, что жертва прибыла крайне ослабленной, и течение времени не имело бы значения. Эксперты истца сказали, что это полная чушь. Так что юридический персонал больницы...» Она замолчала, моргая, и я задался вопросом, был ли ее источник юристом. «Они пришли к выводу, что учреждение, борющееся с семьей серьезно пострадавшей жертвы, будет проигравшим, а также катастрофой для связей с общественностью. Они быстро урегулировали вопрос при условии полного соглашения о неразглашении».
Я спросил: «Кто ее нашел?»
Еще одна пауза, еще одно моргание. «Сотрудник, пришедший на смену, припарковался неподалеку».
Я подумал: может быть, врач или медсестра.
«Как ее нашли?»
«Случайно. Ее оставили в укромном месте, возле изгороди за внешним рядом автомобилей, и человек просто случайно заметил ее ноги.
Парк регулярно патрулировался, но чтобы ее найти, пришлось бы попотеть».
«Камер нет?»
«Не тут-то было. Как ужасно поступать с кем-то, Алекс. Она слепая, парализованная и с когнитивными нарушениями. Ей двадцать шесть лет, и она находится под постоянным присмотром».
"Бог."
«По-видимому, Бог не обратил внимания в ту ночь». Ее губы задрожали.
«Двадцать шесть лет, Алекс. Тот, кто это с ней сделал, — чистое зло. Похоже на твоего мертвого плохого парня?»
«Это звучит как он. Полицейское расследование не проводилось?»
«Нет, это было частью сделки. Было много давления, чтобы быстро с этим разобраться».
Я спросил: «Что вы можете мне о ней рассказать?»
«Это все, что я имею право сказать. Выплата была огромной, и любое нарушение соглашения было бы катастрофическим. Для семьи и для
Больница. У этого места и так финансовые трудности, последнее, что ему нужно, — это скандал».
«Семья не интересовалась, кто причинил вред их дочери?»
«Я не могу говорить за семью и, конечно, не собираюсь судить. Мой источник задавался вопросом, приведет ли уголовное дело к чему-либо, если они найдут подозреваемого. Даже если и найдут, этот придурок может заявить, что она передозировала себя, он пытался отвезти ее в отделение неотложной помощи, но она сопротивлялась, убежала и оказалась за машинами. Можете себе представить, что бы сделали СМИ с чем-то подобным? Больницу обманывают, жертву втаптывают в грязь, вот это дерьмо».
Она повернулась, но посмотрела мимо меня на пассажирскую дверь. Она хотела, чтобы я ушел, но была слишком другом, чтобы выгнать меня.
Я сказал: «А как насчет этого: назовите мне ее имя, и я проведу собственное расследование».
— ничего официального, просто базовые интернет-материалы. Если я узнаю что-то важное, я дам вам знать, вы можете передать это своему источнику и узнать, что он думает».