Что, оглядываясь назад, было тупым вопросом. Она говорит: «Со мной все будет в порядке, не волнуйся», через закрытую дверь. Поэтому я спускаюсь вниз и слышу, как она всхлипывает».
Будро покачал головой. «Она нашла время, чтобы успокоить меня. Скажу одно: этот концерт — нечто другое».
Майло спросил: «Как это?»
«Я постоянно общаюсь с богатыми людьми. Они такие же, как все остальные, некоторые милые, некоторые противные. Но я никогда не встречал никого столь же милого, как она».
Я спросил: «Возможно ли, что Туи стало хуже?»
«Это была моя первая мысль, док. Но тогда она бы осталась и поговорила с врачом, верно? Она была в его палате всего несколько минут, так что я предполагаю что-то более... не знаю, межличностное?»
Майло сказал: «Нет смысла гадать».
Мы оставили Будро внизу и поднялись по ступенькам. Круглая площадка вела к двум открытым дверям и одной закрытой. Майло тихонько постучал, не получив ответа, повернул белую фарфоровую дверную ручку, которая поддалась.
Приоткрыв дверь, он заглянул внутрь, помахал пальцем, давая знак следовать за ним, и вошел.
Большая спальня, может быть, двадцать квадратных футов, с высокими, вручную оштукатуренными потолками, широкими дубовыми полами и старинными молдингами. Открытый дверной проем в
слева вели в прихожую и гардеробную. За полуоткрытой дверью виднелась ванная комната, выложенная белой плиткой.
На окнах были задернуты шторы цвета авокадо с золотыми кисточками.
Непонятная пластиковая лампа стояла на одной из двух тумбочек Ikea, испуская болезненный шартрезовый свет. Рядом с лампой стояла коробка с салфетками, выключенная шумовая машина и несколько кистей использованной бумаги.
Достаточно места, чтобы разместить кровать размера «king-size». Или две. Элли арендовала кровать размера «queen-size» с дешево выглядящим реечным изголовьем, не добавляя никакой другой мебели.
Покрывала были из тонкой серой синели, которая открывала тугой завиток ее тела. Она завернулась в тонкую ткань и натянула одеяло на половину головы.
Несколько клубничных нитей украшали подушку. Женщина среднего роста, но поза делала ее маленькой, детской.
Детство — это сущность бессилия. Но по какой-то причине, когда мы чувствуем себя беспомощными, мы пытаемся путешествовать во времени в обратном направлении.
Майло подошел ближе. «Элли?»
Ничего. Потом всхлип, за которым последовал почти неслышный стон.
«Это Майло, Элли. Я здесь с доктором Алексом».
Длительное молчание. Шипение долгого вздоха. Еще один стон, когда она с трудом перевернулась с бока на спину. Давая нам полный обзор ее лица, но без эмоционального входа: ее глаза оставались крепко зажмуренными.
«Не торопись, Элли».
Словно бунтуя, она надула губы, приподнялась, открыла глаза и принялась изучать покрывала. Ее лицо выглядело изъеденным, словно его выскребла слишком усердная угольщица. Странно миловидно в каком-то роде.
Ее губы шевелились несколько секунд, прежде чем издать звук. «Извините».
Майло спросил: «За что?»
Она села выше, осмелилась посмотреть в глаза. «За то, что ты ребенок».
«Как же так, Элли?»
«Мел тебе не сказал?»
«Он сказал, что визит в больницу вас расстроил, но он понятия не имеет, почему».
Она еще немного пошевелилась, наконец, полностью села, уперевшись в слишком низкое изголовье. Никакой поддержки верхней части спины или шеи. Она подвинулась вперед. Одеяла упали ей на талию.
Она была одета в уличную одежду, черный трикотажный топ с белой отделкой вокруг горловины. Часть ноги торчала. Джинсы.
Нет сил переодеться, когда она пришла домой. Падая в тот момент, когда у нее было уединение, и надеясь на убежище из серой синели. Покрасневшие глаза говорили, что этого не произошло.
Майло присел на край кровати.
Элли сказала: «Мел спросил, но я ему не ответила. Грубо. Извини и за это».
«Не вижу ничего, за что тебе нужно извиняться».
Дрожащая улыбка. «По его словам, мне есть за что извиняться».
«Брэннон?»
Она потянулась к коробке с салфетками, схватила кусочек и закрыла глаза.
Меня обучали стратегическому молчанию. Как и Майло. Та же цель: заставить людей говорить.
Это не сработало. Элли Баркер ничего не сказала.
Майло улыбнулся ей сверху вниз. Каждый дюйм, доброжелательный дядя.
Я тоже улыбнулся. Элли не сводила глаз с Майло, ни разу не взглянув в мою сторону.
«Мне нужно это проговаривать?» — сказала она. «Он бросил меня. Прямо там, в больнице».
«Извините», — сказал Майло.
«Я тоже. Так вот, я жалок. Еще один недостаток характера, судя по всему, у меня их много » .