– Вот именно.
Ангелина поежилась: из открытой задней двери сильно подуло. Сентябрь, конечно, теплый, но стоять голой и мокрой на сквозняке – удовольствие сомнительное.
– Как с зимними рамами. Я постоянно вспоминаю о них, когда зима подходит к концу.
– Ага. Так как? Я думаю, нам нужно назначить время.
– Какое время?
– Посмотреть на.., э-э.., деревья.
– Ты уверен? Я имею в виду, мы с Сэнди просто немного поболтали и она что-то упомянула про них. У тебя, наверное, есть свой садовник? Или позови кого-нибудь, кто живет поближе. Я же больше оформитель ландшафтов и продавец саженцев, чем лесной доктор.
Господи, что это она несет? Отказаться от работы? Она что, вдрызг пьяна со своего стакана портвейна и романов в бумажных обложках?
– Нет, лучше всего ты. Может, ты или твой муж заглянете? Или пошлете кого-нибудь еще? Кто бы ни приехал, моя домоправительница сможет рассказать все, что нужно. Ее муж – его зовут Фил Джилли – некоторым образом присматривает за растительностью.
– О'кей. Отлично. Только, во-первых, у меня больше нет мужа и, во-вторых, все оценки я делаю лично. Я могу заехать в любое удобное время, поскольку обрабатываю еще два участка в Долине Надежды. Тамошний гражданский комитет попросил меня присмотреть за магнолиями, а это как раз рядом с твоим офисом. Тебе известно, что какой-то придурок жаждет спилить окружающие деревья, чтобы не портили его драгоценную архитектуру? Я до него доберусь! Эти деревья росли, когда здесь было еще совсем дикое место!..
– Ангелина?
– О, прости! Подожди, уберу мыльницу с дороги.
Алекс тихонько рассмеялся.
– Ты ни капли не изменилась, правда?
– С делами там уже почти закончено. Да, Алекс, мне очень понравилась твоя дочь. Она какая-то особенная.
– Это уж точно, – спокойно ответил он, но Ангелина услышала гордость в его голосе.
Они договорились на вторник, на вторую половину дня, если не будет дождя. Повесив трубку, Ангелина еще долго слышала его глубокий бархатный баритон.
Если бы Алекс мог представить, что даже его голос по телефону может так подействовать на женское либидо, он был бы потрясен до глубины души!
Неделя тянулась бесконечно, но все же настал вторник, и, Божьей милостью, на небе не было ни облачка! Ангелине пришлось приложить героические усилия, чтобы заставить себя сконцентрироваться на измерении нового дворика Ланкастеров, разметке его под посадку дюжины карликовых падубов и трех четырехметровых ив и высаживании в грунт рассады можжевелового стланика.
Ивы ее бригада уже выкопала, обшила мешковиной и погрузила в кузов. К воскресенью, когда Ланкастеры собирались принимать во дворике гостей, все должно быть готово.
Ее мысли так стремились в дом Алекса, что она забыла накинуть время на неизбежные задержки. Явно она ничуть не повзрослела с годами.
Сэнди ждала с сифоном свежего лимонада.
– Он не из концентрата, – с гордостью сообщила она. – Его для нас готовит миссис Джилли. Да, если вам нужно в туалет, или причесаться, или еще что-то, ванная там.
– Спасибо, но расческа не поможет. Мама говорит, что на ней лежит проклятие бабушки Рейли за то, что она вышла замуж за моего отца, а не за милого ирландского мальчика, которого выбрали родители. Ни расческа, ни щетка, ни лучший кондиционер никогда не распугают эти космы, – торжественно-мрачным тоном добавила она.
Сэнди провела ладонью по своим прямым, как струи воды, волосам.
– По крайней мере ваши интереснее. Я хотела сделать завивку, но папа не разрешил. Он мне вообще ничего не разрешает. – Вздохнув, она налила два стакана лимонада, которые тут же соблазнительно запотели, подцепила ногой ближайшее кресло и подтянула его к себе. – Садитесь. Вы же приехали прямо с работы. Наверное, здорово иметь собственный бизнес и все такое. Как вы с ним справляетесь?
Было просто невозможно не отозваться на такое радушное приглашение. Кроме того, Ангелина действительно трудилась изо всех сил. Она исползала каждый дюйм мокрой красной глины на новом участке Ланкастеров, рассчитывая, как разместить корни, чтобы они могли свободно расти, а потом составила план работ для своих парней.
Когда в дверях появился Алекс, минут на сорок раньше обычного, они уже успели обсудить вдовство Ангелины, на котором, щадя чувства юной слушательницы, она постаралась не заострять внимание, проблемы бизнеса, городского, местного и федерального законодательства, бюрократической волокиты и перешли к идиотским правилам, запрещающим женщине почти пятнадцати лет руководствоваться собственными интересами.
Что – в случае Сэнди – включало крутого парня по имени Арвид Монкриф, который гоняет на «корвете», и желание стать или художницей, или летчицей.
Алекс прошелся по дому, сбросил пальто, вытащил из манжет белоснежной рубашки запонки с собственной монограммой и ослабил галстук, когда услышал слова Ангелины:
– ..градусы, гормоны и грубая сила. Как говаривал мой брат, и то, и другое, и третье в отдельности может накликать беду, но все вместе – гарантированный рецепт катастрофы. Я не говорю, что старшие братья – истина в последней инстанции, но я дорого заплатила за то, что, не слушала Гаса. Конечно, не всегда…
– Насколько я знаю, никогда. – Алекс заметил, как по ее лицу разлилась краска, увидел, что она пытается выбраться из низкого, удобного кресла, и внезапно ощутил острый, горячий прилив полового влечения, который был для него полной неожиданностью.
– Что вы имеете в виду, дорого заплатили? Привет, папа, мы тут решили попить лимонада перед работой. Ангелина собиралась показать мне, как подрезают деревья, чтобы ранки нормально затягивались и не болели. Вот почему это называют операцией на дереве, да? Ты говорил, что собирался стать врачом, да?
Откуда она могла знать? Это было в другой жизни. До того, как он встретил Дину, до появления на свет Александры. До того, как его отец передал дом под его ответственность – в руки единственного наследника двух поколений производителей мебели.
– Прости, что застал меня за болтовней, – сказала Ангелина; ее улыбка была свежа и невинна, как всегда. – Не волнуйся, дела никуда не убегут. – Она поставила пустой стакан на кованый железный столик. – Итак, приступим, Сэнди? Скажу сразу, Алекс, тебе придется либо спилить пару этих великолепных японских кленов, либо примириться с необходимостью перекрыть бассейн.
А глаза ее совсем не изменились, подумал Алекс, когда она достала пухлый блокнот и лицо ее приняло деловое выражение. Тот же лазурный цвет с золотистыми искорками.
Он уже почти забыл, как она морщит носик, когда задумывается. А ведь раньше всегда дразнил ее за это, когда она выискивала любой повод, чтобы виться вокруг.
Любопытно, а что, если она сейчас поведет себя так же?
– Думаю, ты знаешь, что корни кленов всегда стремятся к воде. А там у тебя отстойники.
Зря надеешься – не станет она вести себя сейчас так же, не будет виснуть на нем, заглядывая в глаза. С самым серьезным видом говорит о каких-то там отстойниках…
Сэнди начала мурлыкать мелодию из «Челюстей», и Алекс усмехнулся. В последнее время он не часто находил, над чем посмеяться, – быть может, пару раз в месяц. Сегодня на него подействовала эта женщина в дурацком комбинезоне и армейских ботинках.
Они направились к бассейну, Сэнди и Ангелина впереди, а Алекс чуть задержался, чтобы налить лимонада в стакан, откуда только что пила Ангелина. Он не искал специально места, которого касались ее губы, но и не избегал его.
Детские глупости. Господи, стоит ему встретить старого друга, и он впадает в детство!
Следуя за двумя дамами, медленно спускающимися с холма, Алекс невольно залюбовался, как колеблется при ходьбе центральный шов на ярко-зеленом комбинезоне Ангелины. По мнению медицинских экспертов, ее телосложение было идеальным, чтобы иметь здоровое сердце. Форма груши. Крепкие полные бедра, небольшая грудь, тонкая талия.