— А здесь всегда полно грузовиков — хоть один подходящий, да найдется, — добавила она.
Он все больше восхищался сообразительностью Алекс. То есть нет, конечно, не Алекс. Для него она Хлоя.
— Я Робер, — сказал он, протягивая ей руку через пассажирское сиденье. — Но все зовут меня Бобби, — добавил он, указывая на самоклеющуюся надпись на лобовом стекле.
Однако сам факт автостопа его слегка удивил.
— Авиабилеты ведь не очень дорогие. В Интернете можно найти всего за сорок евро. Я могу понять, если время поджимает, — но если нет?
— Я предпочитаю экономить деньги на дорогу, чтобы тратить их только на месте. И потом, когда путешествуешь сам по себе, бывают интересные встречи, правда же?
Этот тип казался простодушным и отзывчивым, он сразу согласился подвезти ее, когда она объявилась у его кабины. Алекс внимательно ждала ответа — впрочем, интересовал ее не столько сам ответ, сколько его тональность. Больше всего она опасалась похотливых взглядов. Ей совсем не улыбалось целыми часами отклонять заигрывания донжуана-дальнобойщика.
Над лобовым стеклом Бобби покачивалась фигурка Мадонны, а на приборной доске стояло устройство, показывающее нечто вроде слайд-шоу: одна за другой на экране появлялись фотографии, словно перелистываемые страницы книги. Шоу было закольцовано — за последней фотографией вновь возникала первая. Он купил эту штуку в Мюнхене. За тридцать евро. Говоря о вещах, Бобби часто упоминал об их цене, но не столько для того, чтобы похвастаться, сколько для того, чтобы быть точным в своих объяснениях. А объяснять он любил. Он почти полчаса рассказывал про это устройство, а заодно и про то, что было на фотографиях: про свою семью, дом, собаку, особенно про троих своих детей.
— Два мальчика и девочка. Гийом, Ромен и Марион. Девять лет, семь лет и четыре года.
И снова эти уточнения. Но, по крайней мере, он не рассказывал скользкие анекдоты. Спасибо и на том.
— Хотя, по правде говоря, чужие дела — это ведь никому особо не интересно? — улыбаясь спросил он.
— Ну почему же, — возразила Алекс. — Мне, например, интересно.
— Просто вы хорошо воспитаны…
День обещал быть солнечным, кабина грузовика оказалась невероятно удобной.
— Если захотите поспать, нет проблем, — сказал Бобби.
И указал большим пальцем за спину — там стояла кушетка.
— Мне-то спать особо некогда, но вы…
Алекс согласилась и действительно проспала час с небольшим.
— Где мы сейчас? — спросила она, проснувшись и снова перебираясь на сиденье.
— Что, уже поспали? Могли бы и больше. Мы проехали Сен-Мену.
Алекс изобразила восхищение тем, что они едут так быстро. Сон не пошел ей на пользу. Мало того что он еще усилил ее обычное тревожное состояние, он принес с собой опустошение и отчаяние. Эта поездка в сторону границы причиняла ей боль. Это было начало бегства. Начало конца.
Когда разговор снова угас, настал черед радио — музыкальных и новостных программ. Алекс внимательно слушала криминальную хронику, которая обязательно входила в каждый выпуск, — тогда как Бобби в такие моменты предпочитал отвлечься на чашечку кофе. «Эта работа так отупляет, вы себе даже не представляете». У него был с собой термос кофе и кое-что из съестного — все как обычно у дальнобойщиков. Но для того, чтобы перекусить, ему приходилось останавливаться. Во время каждой такой остановки Алекс сидела как на иголках. Она делала вид, что дремлет, но внутри у нее все переворачивалось: на дороге слишком мало людей, и соответственно слишком велик риск быть замеченной. На автозаправках было полегче, она даже выбиралась из кабины, чтобы немного размяться и сходить за кофе для Бобби — они уже стали добрыми знакомыми. Именно за совместным распитием кофе он и поинтересовался целью ее путешествия, в слегка завуалированной форме:
— Вы студентка?
Но сам он, кажется, не очень верил в такую возможность. Это и понятно: выглядит она молодо, но ей уже тридцатник, да и вообще не похожа на студентку.
— Нет, я медсестра. Хочу попытаться найти работу в Германии.
— А почему в Германии, если не секрет?
— Потому что я не говорю по-немецки, — ответила Алекс со всем простодушием, на какое была способна.
Робер засмеялся, но она сомневалась, что он ее понял.
— Тогда вы с таким же успехом могли бы поехать и в Китай! Разве что вы говорите по-китайски… Вы говорите по-китайски?