Бро осторожно вышел на пролет лестницы, напряженно поводя стволом автомата в сторону, откуда могла придти опасность. Подошел к плененному и, взяв того за шкирку, потащил наверх, прикрываясь им словно щитом.
— Руки в небо, — грозно напомнил он бедолаге. — Веди себя спокойно. Если мне покажется, что ты дернулся неправильно, то я выстрелю в тебя первого. Понял?
— Да, я понял, — кивнул пленный.
— Ну, тогда пошли.
И Бро двинулся наверх. Медленно, осторожно переступая по пыльным ступеням, боясь оступиться, он поднялся на половину лестничного пролета, так, что бы можно было из относительной безопасности выглянуть на верхний уровень. Ничего не увидел. Тогда, держа одной рукой за ремень бывшего противника, он сделал еще несколько шагов по ступеням. И только тогда, в полумраке коридора он заметил солдат. Они стояли на широкой площадке перед лестничным пролетом, напряженно замерев, а стволы их орудий смотрели в пол. И по тому, как они все держали свое оружие, майор понял, что они действительно больше не собираются воевать. Адреналиновый запал, бросавший их на разящий огонь спецназовцев, быстро проходил.
— Кто старший? — громко спросил Бро.
Из толпы сделал шаг один из силуэтов.
— Я старший. Мастер-капитан Каночка, командую сборным взводом. С кем я говорю?
— Майор Бро, командую отрядом спецназа, — в свою очередь представился майор. — Каночка, вы действительно приняли ультиматум?
— Да.
— Где губернатор?
— А вон он валяется, — Каночка кивнул куда-то в сторону и майор, напрягши зрение, сумел различить на полу бесформенный силуэт бывшего первого человека этой планеты. Гихилиан был без сознания.
— Ваша работа?
— Да, нервы у меня не выдержали, — как-то устало и немного виновато, то ли улыбнулся, то ли поморщился мастер-капитан. — Прикладом я его приложил, когда он орать стал. Чуть-чуть не рассчитал.
— Хоть живой?
— Да вроде бы дышит. К стоматологу походит пару месяцев, и будет как новенький. Сможет кусочек сала обсасать.
Майор удовлетворительно кивнул. Похоже, на этот раз действительно случилось еще одно чудо и он, и его бойцы попадут-таки к себе домой, и смогут обнять своих близких.
— Вот что, ребята. Оружие вам придется сложить. Бросайте на пол все, что у вас есть.
Им не было нужды повторять дважды. Почти сотня человек, что собрались на этом этаже побросали свои автоматы, пистолеты, гранаты на пол. Туда же полетели и жилеты разгрузок и броневые накладки.
Когда все это действо закончилось и сдавшиеся по приказу майора отошли от наваленной кучи смертоносного оружия в сторону, на этаж поднялась спецназовцы майора. Они не стали восхищаться объемом сброшенного противником вооружения, не стали сквернословить и материться. Они просто, как единый организм, взяли всю эту толпу уже не солдат на прицелы. И пока те стояли, не шелохнувшись, несколько человек майора споро организовали досмотр. Выдергивая из толпы по одному, они обыскивали его и найдя того безоружным, перемещали в другой конец коридора. Так один за другим были обысканы все без исключения и, надо сказать, что почти у доброй половины пленных было что ни будь да припрятано. У кого-то нож, у кого-то высокочастотный разрядник. Нашли даже один лазерный пистолет, годный лишь для того чтобы поджаривать стейки. Но это было не важно. Важно то, что только сейчас майор и его люди почувствовали себя в относительной безопасности.
На этаже появился Валонсио, а за его спиной маячили пилоты с Унцегакеном. Расхлябанной и вялой походкой он прошелся вдоль пленных, напряженно хмурясь и старательно изображая крайнее раздражение. Пнул в кучу сваленного оружия, нагнулся, и выбрал из нее массивный пистолет с длинным закопченным стволом. Со знанием дела проверил заряд.
— Ну, и где эта сволочь? — грозно спросил он ближайших пленных и угрожающе махнул перед ними пушкой. Ему кивком показали. — А-а, так вот ты где?!
Подойдя к бессознательному телу, секретарь чувствительно приложил в живот мыском ботинка. Тело дернулось, но осталось недвижимо.
— Он жив?
— В нокауте, — ответил майор.
— Жаль, а я так хотел дать ему по роже, — вымолвил секретарь разочарованно и отбросил пистолет в сторону. — Ну, ничего, когда оклемается, я ему еще врежу.
И в этот момент, едва только брошенное оружие бряцнуло об пол, Гихилиан зашевелился. Раздался долгий, протяжный стон, потом невнятное мычание и глухое бормотание. Экс-губернатор перевернулся на спину и попытался сесть. Получилось это у него с третьей попытки. Сев, он еще долго не мог сфокусировать взгляд хоть на чем либо. Он опять застонал, когда попытался что-то сказать и не смог. Вся правая сторона его лица была опухшей, а над зубами верхней челюсти было видно глубокое рассечение, из которого сочилась кровь. Ее уже много вытекло. На полу где в бессознательном состоянии лежал Гихилиан, была большая лужа крови. Он осторожно потрогал свою разбитую челюсть, снова застонал и зашипел от нестерпимой боли. Потом медленно, кряхтя как старик, наклонился в сторону и, раскрыв рот, языком вытолкал осколки выбитых зубов.