— Елы-палы, ну ты-то хоть не начинай все с начала! Не навечно же это, только на несколько месяцев, пока практика не закончится. И потом, я не сказал самое главное. Хоть я и разбил вашу пару, но порознь работать в космосе категорически запрещаю. То есть фактически я сделал из вас боевой квадрат. Надеюсь, это вас устраивает?
Леви и Боппарт переглянулись и решили согласиться.
— Вполне….
— Рад слышать, — без особых эмоций произнес Андерсон. — К этому вопросу мы больше возвращаться не будем. Сейчас надо решить другой — на чем ваш квадрат будет летать? На новых машинах или на старых?
— То есть на «Скво» или на «МТ»? — уточнил Леви.
— Да. «Скво» они конечно лучше «мотыг» и я бы их всем выдал, он не могу. На склад я должен отправить восемь машин, так что часть пилотов будет летать, как и раньше на «МТ». Вот я и думаю, кого же на старушках оставить? Вы как считаете?
Боппарт, перед тем как высказаться, зачем-то прочистил горло:
— Я не знаю кому что, но вот Безумному Максу я бы «Скво» не давал. Все равно раздолбает как обычно. Не умеет он летать по-человечески.
— Про Безумного Макса разговор вообще отдельный, — согласился капитан-лейтенант. Я для него хочу «Ишак» выписать, как раз под его манер ведения боя подходит. Да он и сам его давно просит.
— Тогда для него сразу несколько штук заказывать, а то не хватит, — грустно пошутил Леви.
— Это уж как обычно. Любит он вражеские снаряды задницей собирать, — улыбнулся командир пилотов прикрытия.
Боппарт медленно расползся в улыбке. Улыбнулись и курсанты, напряжение несколько спало.
Андерсон откинулся на спинку кресла и взял в руки одно из личных дел курсантов, небрежно пролистал распечатки и вдруг обратился к новичкам:
— А вообще, на чем вас в академии учили летать? Я имею в виду, на каких конкретно моделях?
— На «МТ», «Ишаках» и «Скво», сэр, — доложили Алекс и Ксиу в один голос.
— И все?
— Еще немного учили управлять барками.
— Как долго вы обучались на «Скво»?
— Все последние недели, сэр.
Андерсон помолчал, подумал, потрепал бумаги в руках и решил:
— Значит так, ваш квадрат будет летать на новых машинах.
Леви и Боппарт облегченно выдохнули. Именно такого ответа они и желали.
Андерсон бросил бумаги на стол.
— Для ваших машин отдаю боксы пятнадцатый, шестнадцатый и двадцатый с двадцать первым. Сами разберетесь кому какой достанется, а потом мне сообщите. Своих техников можете забрать с собой.
Пилоты оживились.
— Во-от, это здорово. Вот за это, тебе, начальник, огромное спасибо. Васко с собой заберу и Вашингтона. Парни обрадуются, что в новый бокс переезжают, а то в старом новых баб уже как целый месяц вешать некуда.
Андерсон махнул рукой.
— Всё, свободны. Больше задерживать мне вас незачем.
Пилоты поднялись с дивана. Курсанты встали следом за ними. И тут Боппарт неожиданно спросил:
— Начальник, а как ты смотришь насчет «обмыть» и «спрыснуть»? Разрешаешь?
— Разрешаю, — улыбнулся капитан-лейтенант. — Но не слишком усердствуйте, завтра чтобы были как огурчики.
— Да рази можно иначе-то? Мы всегда только с разрешения и не больше своей нормы.
— Угу, я за вами это давно заметил. Особенно вашу норму по три литра на рыло.
Боппарт возмущенно хватанул ртом воздух.
— Какие три литра, начальник? По двести грамм, ни больше. И то только для улучшения пищеварения и поднятия общего тонуса.
— Я на тебя через час посмотрю, в каком ты будешь тонусе.
— Ну а что, тонус как тонус, — потупился Боппарт. — Чего там смотреть-то?… Разрешите идти?
— Разрешаю, идите. Все, кроме Дронина, свободны.
Оба пилота и Ксиу дружно козырнули и направились к выходу. Возле самой двери лейтенант притянул к себе Ксиу за ворот кителя и шепнул на ухо:
— Ты у нас самый молодой, тебе и бегать. Вот тебе ключ от тысяча сто двадцатой каюты. Это склад бара. Тащи из него в мой старый бокс два ящика пива и четыре бутылки шампанского. Понял?
— Да, — также шепотом ответил Ксиу. — А деньги?
— Какие деньги? — удивился Боппарт Сон. — Не знаешь, как надо воровать? Знаешь? Ну, тогда — бегом!
Когда дверь за ушедшими захлопнулась, Алекс остался наедине с Андерсоном. Он встал по стойке смирно и задышал через раз, лихорадочно соображая, зачем же ему приказали остаться. Тем более что капитан-лейтенант стал пристально вглядываться в его лицо, словно что-то выискивая, и это сильно нервировало.
Наконец, через некоторое время, Андерсон сказал:
— Присаживайся, чего торчишь? — и показал на мягкий стул, стоявший напротив его рабочего стола.