В большой банке на столе, как два мрачных светлячка, уныло сидели феи, которых с любопытством рассматривал лорд Алекс. Его глаза сияли от возбуждения, как у маленького ребёнка, получившего в подарок две игрушки.
Аффа же в это время, как строгий офицер ночи* развалившись на диване, не отрывая взгляда смотрела на дриаду и твердаря.
Оторвавшись от рассматривания фей, лорд Алекс выпрямился и разминая шею направился к старику,
—Получается тот дуб, который у северной стены города и есть ваш тайный агент под прикрытием? — спокойно задал вопрос твердарю лорд.
Старик, как и прежде только молчал, источая в своих глазах неприкрытую злобу и ненависть.
—Не желает значить разговаривать со мной, многоуважаемый перст Хумк, — констатировал лорд Алекс, отходя от бородатого камнеплёта, переводя взгляд на поваров.
—А вы? Совсем моей доброты не оценили... Видно надо было вам отрезать сперва пару пальцев, правильно? Не понимаете нормального отношения к себе, — на этих словах лорд многозначительно замолчал, как бы раздумывая над чем-то, — Ну да ладно. Это всегда можно исправить.
Словно получив невидимый приказ, Фирс шагнул вперёд и, вытянув из ножен меч, взглянул на навника, ожидая дальнейших указаний. В его глазах читалась готовность к радикальным мерам, и старший повар, почувствовав тяжёлую атмосферу, едва сдерживал дрожь упал на колени и стал молить о пощаде. Второй же, злобно выругавшись что-то пробормотал насчёт гордости и чести, служения своему хозяину.
Мирада не понимала этого человека. Он был просто нанятым рабочим, так откуда у него такая преданность взялась? Верно служить тому, кто тебя за человека не считает, это было за гранью её понимания. Только недавно старик, выгадав момент чуть не прикончил с помощью дриады этих двоих на нижнем этаже. Только благодаря лорду эти люди были живы, но видно один из них совершенно не ценил свою жизнь, раз так глупо себя вел.
Костограй и в той жизни часто сталкивалась с такими людьми, которые вопреки логики и здравому смыслу сунули свои головы в петли, руководствуясь какими-то навязанными догмами и принципами. Возможно, они действительно веровали в то, что на том свете им это зачтётся. “Тот свет” ... “Идиоты” ... как же просто порой манипулировать людьми, когда они настолько безграмотны и тупы.
Получив от лорда приличные деньги, эти двое утаили от Алекса весьма важную информацию, умалчивание о которой могло им стоить жизни. И с ними было бы уже покончено, если бы не пытливый ум лорда.
Оказывается, лорд Алекс, после поимки фей обратил внимание на любопытную деталь: в отдельных уголках первого этажа можно было заметить крошечные трещины и неприкрытые водосточные дыры, из которых торчали тонкие корешки. На первый взгляд, ничего примечательного, но позже выяснилось, что это были кончики корней огромного дуба, что рос в закрытом саду мэра, далеко за северной границей города. Так всплыла правда: именно благодаря этим корням в доме поддерживала своё существование дриада.
Жильцы и работники прекрасно знали об этом, но предпочитали хранить молчание. Видимо, на это и была сделана основная ставка твердаря. И если бы не чутьё Алекса и Аффы, этой ночью в доме могли проснуться далеко не все.
Мирада отлично помнила, что феи никогда не отличались добротой и сочувствием к людям. Эти мелкие пакостницы без зазрения совести могли бы натворить бед.
Костограй нервно провела ладонью по подлокотнику кресла, обдумывая сложившуюся ситуацию. Получалось, что дальнейшее пребывание в этом “каменном гробу” не сулило ничего хорошего и все планы лорда шли коту под хвост.
Две феи — это всего лишь капля в море многочисленного войска этих мелких духов леса. Вскоре станет известно — если ещё не стало — что древо утратило контроль над двумя своими лазутчиками. Что произойдёт дальше, оставалось только гадать. Одно было ясно: из этого дома нужно как можно быстрее убираться, а по-хорошему — и из города тоже.
Лорд Алекс понимал это прекрасно. Но что-то его останавливало, словно невидимая нить удерживала в этом месте. Да, оставались неразрешённые вопросы — с твердарём, с дриадой, с поварами и теперь ещё с феями. Однако Мирада, ощущая его внутреннее состояние, никак не могла понять, отчего он испытывал восторг. Вряд ли дело было только в пойманных духах леса.
Костограй уже давно убедилась, что недооценивать лорда — большая ошибка. У него явно был какой-то план, идея, которая захватила его целиком. И тот факт, что он пока не спешил её озвучивать, говорил лишь о том, насколько сложной и многослойной была эта задумка.