Чего только стоила предутренняя перепалка его с Ларис. Масло хотел избавиться от некроманта ещё до рассвета. Алекс помнил, как тот нетерпеливо сверлил его взглядом, словно предвкушая момент, когда сможет превратить его в пепел. Для огнича это было делом принципа — закончить начатое и уничтожить всё, что больше не нужно.
Но вмешалась Ларис. Рыжая, благодаря своей жадности, отстояла Алекса, гордо заявив, что он ещё принесёт ей деньги на невольничьем рынке. Как бы Масло ни настаивал на своём, Ларис оказалась упорнее. Её слова звучали как окончательный приговор всем его доводам. Это был первый раз, когда Туча втайне радовался несносному характеру друида.
Близнецы тогда встали на сторону Ларис, поддержав её решение, скорее не из-за хорошего отношения к девушке, а чтобы больше насолить лысому. Алекс вспомнил, как Масло, осознав своё поражение, попытался было искать поддержки у старика. Но тот равнодушно промолчал, словно не желая вмешиваться в спор. В итоге огнич, едва сдерживая своё раздражение, сдался, уступив мнению большинства.
Алекс знал, что его жизнь сейчас держалась на тонкой нити их интересов. Ларис видела в нём товар, близнецам он был безразличен, а Масло жаждал избавить мир от его присутствия. И всё же, благодаря этим случайным обстоятельствам, он всё ещё оставался жив. Оставался только вопрос со стариком. Не стоило забывать, что его слово тоже имело вес, но дед хитро лишь отмалчивался. И это так же не нравилось парню.
***
Через несколько часов этой изнурительной езды, Алекс оказался у ворот прекрасного города, словно сошедшего с страниц древней сказки. После того как они проехали несколько сёл, он наконец увидел вдалеке высокие стены, которые поднимались ввысь, словно величественные стражи, охраняющие этот загадочный мир. Врата города, вырезанные из темного камня, были украшены сложными резными узорами, и казалось, что каждое движение в их тени приносит с собой нечто важное и значимое.
Ровные башни, высокие и стройные, тянулись в небеса, их вершины терялись среди облаков, как символы недосягаемой силы и мудрости. По бокам башен возвышались крепостные стены, покрытые мхом и лишайником, но они все равно излучали мощь, несмотря на свой возраст. Здесь было видно, что город стоит давно, пройдя через множество испытаний, но не утратив своей древней красоты.
Вдоль улиц, которые тянулись между огромными зданиями с высокими арками и вывесками, встречались статуи героев и мудрецов, запечатлевших важнейшие моменты истории этого места. Они, казалось, следили за каждым прохожим, как невидимые стражи, всегда готовые вмешаться в ход событий.
Алекс не мог не восхищаться величием этого города. Он знал, что такие места — это редкость, и даже в его безжалостном мире они казались настоящими оазисами, полными тайн и древних историй, готовых раскрыться перед теми, кто готов их искать.
Атмосфера, царившая за стенами города, поразила парня с первых мгновений. Улицы, узкие и извилистые, словно сами были частью живого организма, кипели жизнью. Буйство красок на каждом шагу: яркие вывески лавок, разноцветные шатры торговцев, покрывала и ленты, развевающиеся на ветру, создавали ощущение праздника. Здесь же мелькали лица со всех концов мира — купцы, ремесленники, артисты и путники. Разношерстная публика заполняла пространство до отказа.
Повозка двигалась с трудом, продвигаясь вперёд едва ли быстрее пешеходов. Лошади неспешно переступали копытами, послушно останавливаясь, когда путь преграждали уличные музыканты или спешащие куда-то жители. В воздухе витали ароматы свежего хлеба, сладкой выпечки, пряностей и чего-то обжаренного, перемешиваясь с гулом голосов, смехом и выкриками зазывал.
Алекс, лежа связанным в повозке, оглядывался по сторонам. Город жил своей жизнью, полной звуков, красок и движения, будто не замечая, что через его улицы везут пленника. Чем ближе они подъезжали к центру, тем оживлённее становилось вокруг. Насколько понял Алекс, их путь лежал к центральной торговой площади, которая, судя по всему, являлась сердцем этого бурлящего мира.
Продолжение следует ...
Глава 7.2.
Алекс Туча.
Глава 7.2. СвятГрад.
Утреннее солнце щедро освещало базарную площадь, заполняя её ярким светом и согревая своим теплом. В воздухе висел гомон множества голосов, смешавшихся в хаотичную какофонию. Шумные торговцы, надрывая горло, зазывали покупателей, расхваливая свой товар. По площади сновали дети, громко смеясь и играя, а шум животных добавлял особой живости происходящему.