—Да плевать мне на твоего ноктари и тенебрийку. Они и пары медяков не стоят по сравнению с моим некромантом. Обычный, не интересный никому мусор! Ты лучше посмотри на моего красавца! В рассвете лет, полон сил. Послушный и покладистый как котёнок!
Снова уйма возмущений от управляющего, где больше булькающих звуков и напрочь отсутствие гласных в словах.
—Что значить у него не товарный вид? Ты вообще с ума сошёл. Одни штаны из одежды для того, чтобы покупатель мог полностью оценить товар. Я честная женщина и не скрываю недостатки от покупателя, пряча их под кусками одежды. Не нервируй меня!
В ответ незнакомец что-то проговорил опять насчёт внешнего вида Алекса. На третий раз, немного привыкнув к говору управляющего, Туча уж начал улавливать суть сказанного.
—В смысле гематомы и ссадины мешают торговой этике? Какую негативную печать накладывают? Вот купчая на него, все по закону! А пару синяков и царапин — так ничего страшного в этом нет. Мы его проверили на прочность и устойчивость к боли. Зная меня, как у тебя вообще зык повернулся подозрениями раскидываться? Я товар привожу отменного качества. С документами полный порядок, никаких противозаконных действий. Ещё ни одной жалобы на меня не было, так что будь поосторожнее Кырыга в своих намёках. Твой процент уже вложен в сумму и не надо из меня дуру делать.
Дальше Алексу надоело слушать режущий слух голос рыжей. Его внимание отвлекло весьма интересное событие. В клетку завели нового невольника, который мгновенно приковал взгляды всех. То есть приковала! Это была девушка, или особа женского пола, с такой же серой кожей, как и здоровяк напротив. Она была тоже высокой, светловолосой, но в отличии от мужчины, с красными глазами. И сквозь её пышные волосы Алекс смог увидеть какие-то костяные наросты. То есть рога. Именно так эти штуки на голове у девушки назывались в его мире.
От увиденного перехватило дыхание и любые слова провалились в желудок, заставив только раскрыть рот от удивления. Демонесса, или кто она такая? Любопытство словно горячим ножом пронзило разум. Алекс и не подозревал, что такие персонажи в этом мире существуют.
Несмотря на то, что клетка была достаточно просторной для восьмерых человек, пространство не давало ощущения свободы. Клетка, хоть и не тесная, все же стала своего рода ловушкой для тех, кто оказался внутри. Невольников сковывали цепи, металлические браслеты на лодыжках ног не позволяли двигаться людям с комфортом. Даже если кто-то пытался встать, его движения ограничивались лишь несколькими шагами в стороны. Руки так же были связанны спереди, толстой веревкой.
К Алексу придвинулся жуликоватого вида тип, которому определили место правее от парня.
—Смотри, молодой чернильник*, какая самочка зашла, — мерзко зашептал тот Туче на ухо, — Наверняка в твоём вкусе, правильно говорю петушок ты запакованный?
В словах этого человека звучала явная насмешка одновременно с оскорблением. Его шепот был полон презрения. Он не скрывал своего удовольствия от того, что смог вызвать негативную реакцию у парня рядом с собой. Алекс почувствовал, как его лицо напряглось, и он невольно сжал кулаки, пытаясь контролировать своё раздражение. Этот отброс намерено унизил его ради собственного развлечения. И не собирался останавливаться, явно преследуя свои скрытые цели,
—А что такое, чернильница мазанная, отчего бровки нахмурил и губки надул? Неужели правду неприя...
Недосказанные слова этого хамоватого типа утонули в своём же крике боли. Алекс резко боднул того лбом прямо в нос. Как вольный художник, добавил тому немного естественных красок на лицо. По мнению Тучи, слишком бледное лицо у этого человека было, не хватало тёплых цветов.
Тот, конечно, попытался дать отпор, приговаривая всякие ругательства, но дежурившие надсмотрщики у клетки, быстро остановили яркие всплески агрессии, любезным поглаживанием дубинок по хребту хама.
Несмотря на относительное расстояние между узниками, каждый из них ощущал давящее присутствие остальных. Пространство клетки связывало не только физически, но и психологически, заставляя всех внутри осознавать своё бесправное положение. Невольники находились на всеобщем обозрении, и каждый случайный прохожий мог позволить себе выплеснуть на них свою злобу или просто развлечься: тычки, насмешки, бросания мусора или других предметов воспринимались здесь правилом хорошего тона. Что в принципе, в обществе, где нормально относились к рабовладельческой политике вполне ожидаемо.