Яхта выдержала шторм хорошо и шла совсем сухая, а бедный «Силач» обмерзал порядком. Миша продолжает усердно охотиться за воронами и убил из монтекристо уже 5 штук и страшно ликует и горд.
Николаша на днях оставляет Гусарский полк и получает бригаду, а вместо него назначен Кн. Васильчиков из Нижегородского Др[агунского] полка. Нижегородский полк получает Флиг[ель] Адъют[ант] Бибиков. Вот тебе пока все новости и перемены, а теперь должен кончить. Мой поклон: Барят[инскому], Басаргину, Ломену и всем спутникам.
Обнимаю от души тебя и Жоржи; Христос с вами, мои дорогие! Скучно, пусто и все не то без вас. Ворон тебе кланяется.
Твой Папá».
Рождественское и новогоднее письмо от отца Николай и Георгий получили уже в Индии.
Вся семья императора, оставшаяся в Гатчине, с огромным вниманием читала письма, а по сути, отчеты Николая и Георгия о тропических приключениях в Индии, о посещении мавзолея Моголов, о неожиданной встрече на острове Цейлон с великими князьями Александром и Сергеем Михайловичами, прибывшими на остров поохотиться на слонов, о совместной экскурсии вглубь острова и посещении кандийского храма с «зубом Будды» и о том, как цесаревич Николай посадил в саду города Коломбо железное дерево.
Но в конце января пришло сообщение, встревожившее всех. У великого князя Георгия Александровича случился приступ, врачи диагностировали туберкулез и посоветовали вернуться на родину.
23 января 1891 года Георгий покинул борт броненосца «Память Азова» и перешел на крейсер «Адмирал Корнилов», направлявшийся из Индийского океана в Россию.
На семейном совете в Гатчине вместе с медиками было принято решение, что Георгий должен остаться в Афинах у Ольги Константиновны и ее мужа короля Греции Георга I. В Грецию из Петербурга будут отправлены специалисты, которые и примут решение о дальнейших действиях.
Александр III сообщил цесаревичу: «Мы посылаем к Джорджи в Афины специалиста по грудным болезням, которого я давно знаю как отличного доктора. Нет, к сожалению, никакого сомнения, что лихорадка происходит от бронхита, который тянется уже давно, а при таких условиях ему даже вернуться к нам нельзя будет до наступления теплой погоды».
Вскоре из Афин в Гатчину пришло сообщение от врача, который констатировал у Георгия «значительное поражение верхней доли правого легкого спереди и особенно сзади». Мало того, было обнаружено присутствие туберкулезных бацилл.
Поскольку главным методом борьбы с туберкулезом считалось климатическое лечение, то было принято решение, что февраль Георгий пробудет в Афинах, а в марте поедет на несколько недель в Алжир. Из Алжира в мае 1891 года он должен будет отправиться в Палермо. Затем предполагалась поездка в Крым.
Тем временем путешествие цесаревича на Восток продолжалось. В Гатчину регулярно приходили сообщения из Индии, затем из Батавии, для посещения которой пришлось пересечь экватор и оказаться в Южном полушарии. Затем были Сингапур, Бангкок, Гонконг, Нанкин, Шанхай. 15 (27) апреля 1891 года эскадра русских кораблей под брейд-вымпелом цесаревича вошла сначала в Кагосиму, а затем в порт Нагасаки.
О том, что случилось 29 апреля с их сыном в японском городе Оцу, родители узнали из дипломатических депеш, а затем из прессы.
Министерство иностранных дел Российской империи 30 апреля получило от русского посланника телеграмму о покушении на жизнь наследника русского престола. Два часа спустя телеграмма была передана в Гатчину — Александру III. В ней сообщалось:
«Киото, 29 апреля (11 мая) 1891 года. Сегодня на улице, в г. Отсу, полицейский нижний чин бросился на цесаревича и ударил его саблей по голове. Рана до кости, но, по словам наших докторов, благодаря Бога, неопасна. Его высочество весел и чувствует себя хорошо. Хочет продолжать путешествие, привел всех в восторг своим хладнокровием. Японцы в совершенном отчаянии. Князь Барятинский доносит подробно. Я выразил по телеграфу министру иностранных дел мое негодование».
Японские власти искренне стремились загладить свою вину. Японский император почти ежедневно сообщал в Петербург о здоровье наследника престола. Тем не менее российский посланник Дмитрий Егорович Шевич в телеграмме от 2 мая советовал отказаться от путешествия, предлагая вернуться во Владивосток: