Так думать у нас теперь и высказывать такие мысли значит обречь себя на роль пария. А между тем главнейшие проповедники нашей национальной самобытности с ужасом и первые отвернулись бы от нечаевского дела. Наши Белинские и Грановские не поверили бы, если б им сказали, что они прямые отцы Нечаева. Вот эту родственность и преемственность мысли, развившейся от отцов к детям, я и хотел выразить в произведении моем. Далеко не успел, но работал совестливо.
Мне льстит и меня возвышает духом надежда, что Вы, государь, наследник одного из высочайших и тягчайших жребиев в мире, будущий вожатый и властелин земли Русской, может быть, обратите внимание на мою попытку, слабую — я знаю это, — но добросовестную, изобразить в художественном образе одну из самых опасных язв нашей настоящей цивилизации, цивилизации странной, неестественной и несамобытной, но до сих пор еще остающейся во главе русской жизни.
Позвольте мне, всемилостивейший государь, пребыть с чувствами беспредельного уважения и благодарности Вашим вернейшим и преданнейшим слугою».
История Нечаева — террориста, нигилиста, убийцы по идейным соображениям, была в то время у всех на слуху. Учитель по образованию, Сергей Нечаев с осени 1868 года вел революционную пропаганду среди студентов Санкт-Петербургского университета и медицинской академии.
После студенческих волнений в феврале 1869 года он уехал за границу. Там сошелся с Бакуниным и Огаревым. Получил через Огарева от Герцена деньги (из так называемого «Бахметьевского фонда») на дело революции.
В сентябре 1869 года вернулся в Россию и основал революционное «Общество народной расправы», имевшее отделения в Петербурге, Москве и других городах. Для того чтобы продемонстрировать власть и волю, убил студента Ивана Иванова. Сам Нечаев успел бежать за границу, но его товарищи были найдены и преданы суду.
Нечаев — автор «Катехизиса революционера», один из параграфов которого гласит, что революционер «презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ея побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ей».
В 1872 году швейцарское правительство выдало Нечаева России как уголовного преступника. После суда он был отправлен в Петропавловскую крепость, где и провел остаток дней.
Нечаев стал прототипом Петра Верховенского в романе Федора Михайловича Достоевского «Бесы».
Свое первое письмо великому князю Александру Александровичу Достоевский написал в конце 1871-го — начале 1872 года. Мысль написать цесаревичу была подсказана ему князем В. П. Мещерским, с которым Достоевский сошелся осенью 1871 года и «среды» которого стал посещать в начале 1872 года.
Великий князь Александр Александрович познакомился с творчеством Ф. М. Достоевского в конце 1860 года. Он с большим интересом прочитал роман «Преступление и наказание» и даже посоветовал прочитать его цесаревне Марии Федоровне.
Конечно же, новое произведение Федора Михайловича заинтересовало цесаревича. В романе «Бесы» Александр Александрович отметил точное предвидение писателем судьбы России в том случае, если к власти придут те, кто готовил ее гибель, — Петр Верховенский и его сообщники из «Тайного общества» с «центральным комитетом» в Женеве, с их заветными планами в отношении русского населения: «Все рабы в рабстве равны. В крайних случаях клевета и убийство, а главное — равенство <…> мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат <…> народ пьян, матери пьяны, церкви пусты, <…> разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, самолюбивую мразь — вот чего надо!..»
Цесаревич знал, что между обер-прокурором Синода Константином Петровичем Победоносцевым и бывшим каторжником Федором Михайловичем Достоевским существует привязанность, которая казалась удивительной для многих современников. Но не для цесаревича. Дружба и идейная близость этих людей, их влияние друг на друга были для Александра Александровича очевидны. Ведь философа, правоведа, ученого и знаменитого писателя связывали общие взгляды на судьбу России. Эти два человека в столь сложный момент российской истории оказались в одном политическом лагере.