Российский министр иностранных дел Александр Михайлович Горчаков уже с 1879 года считал, что «Союз трех императоров» «существует лишь по имени. Он нам сослужил службу, помогая во время войны, — признавал русский канцлер, — но он ее (войну) не пережил». Со всей очевидностью стало ясно, что Германии было выгодно сохранять в лице Австро-Венгрии противовес России на Балканах, дабы не допустить чрезмерного, по ее мнению, российского влияния на славянские народы.
Австро-Венгрия же, чувствуя поддержку Германии, перестала скрывать свое враждебное отношение к России. Едва Александр Александрович стал императором, как произошел следующий показательный инцидент. Весной 1881 года во время обеда в Зимнем дворце австрийский посол, желая оказать давление на Россию, дал понять, что Австро-Венгрия может прибегнуть к мобилизации «двух или трех корпусов» для защиты своих балканских интересов. Великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Не изменяя своего полунасмешливого выражения, Император Александр III взял вилку, согнул ее петлей и бросил по направлению к прибору австрийского дипломата: «Вот что я сделаю с вашими двумя или тремя мобилизованными корпусами», — спокойно сказал Царь».
Но дипломатия есть дипломатия. Поэтому возникшая напряженность между державами не помешала им продлить союз в 1881 году, подписав в Берлине соответствующий договор о взаимных гарантиях сроком на три года. В отличие от первого варианта, договор был существенно расширен за счет ряда статей, которые предусматривали следующее — первое: в случае войны одной из сторон «с четвертой великой державой» две другие сохранят по отношению к ней благожелательный нейтралитет; второе: Россия обязуется уважать интересы Австро-Венгрии на Балканском полуострове; третье: все участники союза отказываются от каких-либо изменений «европейской Турции» иначе как по взаимному соглашению; и четвертое: «Три двора признают европейское значение и взаимную обязательность принципа закрытия проливов Босфора и Дарданелл».
Последний раз договор был продлен 15 марта 1884 года на три года. Это сослужило России хорошую службу в конфликте с Англией, едва не приведшем к войне из-за недовольства Лондона русской экспансией в Средней Азии (с помощью союзниц Россия добилась от Турции закрытия Черноморских проливов для английского флота, что заставило Британию отказаться от войны и пойти на уступки).
Однако в результате обострения в 1885–1886 годах отношений Австро-Венгрии и России из-за вопроса внешнеполитической ориентации Болгарии и сербско-болгарской войны значение договора было подорвано. Поэтому, когда в 1887 году срок договора истек, «Союз трех императоров» окончательно распался. На смену «добрососедскому союзу» пришел русско-германский «договор перестраховки», который предполагал лишь взаимный нейтралитет Германии и России при войне одной из них с любой третьей великой державой, кроме случаев нападения Германии на Францию или России на Австро-Венгрию. А 1890 году, когда истек и срок «перестраховки», пролонгации этого договора по инициативе Германии не последовало.
Таким образом, «Союз трех императоров» оказался крайне хрупким и недолговечным. По большому счету правильнее было бы назвать его династическим соглашением трех монархов, а не союзом трех держав. Уже к моменту его создания «Союз трех императоров» содержал в себе глубокие противоречия. Эти противоречия, в конце концов, и погубили союз, разведя Россию и Германию по разные стороны накануне мирового военного конфликта, который столкнул последние монархии Европы в смертельной схватке, закончившейся для каждой из них крахом. А между тем, как справедливо отмечали сторонники русско-германского сближения как в России, так и в Германии, между двумя странами было гораздо больше того, что должно было объединять их, — династическое родство, отсутствие территориальных претензий друг к другу, выгодное экономическое сотрудничество, схожесть политических режимов, многолетнее мирное сосуществование. Но обстоятельства сложились иначе — в результате агрессивной и амбициозной политики Германии и Австрии самодержавная Россия была втянута в союз сначала с республиканской Францией, а затем — с конституционной Англией.
Из «Полного послужного списка наследника цесаревича Александра Александровича»: