Но отношение к войне в России было двоякое. Очень многие, не отвергая мысль о помощи, были против военного вмешательства России в эту борьбу, считая, что война ляжет огромным бременем на экономику и финансы, не говоря уже о людских потерях.
Против войны были министр внутренних дел Александр Егорович Тимашев, военный министр Дмитрий Алексеевич Милютин, министр финансов Михаил Христофорович Рейтерн. М. X. Рейтерн даже просил отставки, не соглашаясь своими руками разрушить нестойкое бюджетное равновесие, которого он добивался более десяти лет.
Александр II тоже поначалу не хотел ввергать Россию в серьезную войну. На одном из совещаний, сетуя на затруднительность положения, император, нарушив приличия, прямо упрекнул присутствовавшего цесаревича в том, что он и Мария Александровна идут против его воли. Наследник и императрица полагали, что Россия не должна бросать плохо вооруженных единоверцев на расправу турецкой армии.
Наследник писал из Ливадии Константину Петровичу Победоносцеву:
«Да, бывали здесь тяжелые минуты нерешительности и неизвестности, и просто отчаяние брало. Более ненормального положения быть не может, как теперь: все министры в Петербурге и ничего не знают, а здесь все вертится на двух министрах: Горчакове и Милютине.
Канцлер состарился и решительно действовать не умеет, а Милютин, конечно, желал бы избегнуть войны, потому что чувствует, что многое прорвется наружу. К счастью, когда я приехал сюда, то застал Игнатьева, который раскрыл глаза всем и так их пичкал, что, наконец, пришли к какому-нибудь плану действий».
В итоге перевесили аргументы в пользу военного вмешательства, и Россия стала готовиться к вступлению в войну.
Из Ливадии возвращались все вместе. Сухие строчки «Полного послужного списка» не передают всей атмосферы этой поездки, но позволяют многое почувствовать:
«26 октября. — Из Ливадии с Государем Императором, Государынею Императрицею, Государынею Великою Княгинею Цесаревною и Августейшими детьми: Николаем и Георгием Александровичами и Великою Княжною Ксениею Александровною изволил отправиться на императорской яхте «Ливадия» в Севастополь и оттуда по железной дороге в Москву.
28 октября. — Куда и прибыл.
31 октября. — Из Москвы с Государем Императором, Государынею Императрицею и Августейшим семейством Своим изволил отправиться с экстренным поездом Николаевской железной дороги обратно в Царское Село.
1 ноября. — Куда через Тосно и Гатчино прибыл».
Внимание Александра Александровича к событиям на Балканах не ослабевало и по прибытии в Петербург. 17 декабря 1875 года в письме великому князю Михаилу Николаевичу он задавался вопросом: «Что-то будет весною с Востоком?! До сих пор ни к какому результату с Портою не пришли, а восстание идет своим порядком, и по достоверным слухам Сербия и Черногория уже сильно начинают поддаваться восстанию и положительно решились, если к весне не будет все улажено, то принять полное участие в восстании, а тогда Бог знает, чем все это кончится!»
Через два месяца он оставляет в дневнике такую запись: «Восточный вопрос начинает все более и более запутываться…»
Из «Полного послужного списка наследника цесаревича Александра Александровича»:
«1877 год
8 апреля. — Отправился вместе с Государем Императором из С. -Петербурга по Варшавской железной дороге в г. Кишинев.
10 апреля. — Во время следования к означенному месту присутствовал на произведенных Государем Императором смотрах: на станции Жмеринка (Киево-Брестской железной дороги) — 5-й пехотной дивизии с ее артиллериею и обозами и, — Бирзуле (Одесской железной дороги) — 31-й Пехотной и 11-й Кавалерийской дивизий с их артиллериею и обозом.
11 апреля. — В г. Тирасполе — частями 8-го корпуса, а именно: 9-й пехотной дивизии и 1-й бригады 32-й пехотной дивизии с ее артиллериею, и на станции Унгени — 6-го саперного и 3-го железнодорожного баталионов 12-го пехотного <полка > и 8-й кавалерийской дивизии с их артиллериею.
11 апреля. — Прибыл в Кишинев.
12 апреля. — На другой день присутствовал при молебствии и напутствовании Государем Императором 14-й Пехотной дивизии и двух болгарских баталионов, сформированных в г. Кишиневе из добровольцев, прибывших из-за Дуная, в поход против Оттоманской Порты».