- На зелёном на лужке стереглись овечки, - вкрадчиво проговорил Радищев.
- Спиши мне слова.
- Поскользнулась на бегу, я не знаю точно, как упала на траву - вправду иль нарочно. Пастух её поднимал, да и сам туда ж упал.
- Ты выдумываешь, такого не было.
- Ещё как было. И что сделалось потом, я того не знаю, - я при деле при таком мало примечаю... Только эхо по реке... отвечало вдалеке.
- Не надо щекотать меня!.. - визжала жена. - Оставь сей же час меня щекотать!..
- Я от любви, - не вполне внятно отвечал Радищев.
- Я от твоей любви больше ни на что времени не имею! Ай!
- Анютушка, отчего столь много хитрых крючков у некоторых на одежде?
- Оттого, чтоб к ним не лезли!.. Чтоб им покой бы дали... Чтобы... О! о! о!..
В стенах Коммерц-коллегии, под портретами каких-то замшелых деятелей в буклях и в брыжах, царили тени и глухой полумрак. Воронцов расхаживал нервически, чертя диагональную линию от канделябра в образе Нептуна и до стола обратно. Он вызвал к себе мало ему известного коллежского асессора Радищева и хотел посмотреть ему в глаза. Ах, да не посмотреть. Плюнуть он хотел ему в глаза.
Радищев вошёл, полупоклон обозначил, остановился у дверей.
- Чего-чего, милостивый государь, а подкупа у меня в департаменте никогда не было и не будет! - сорвался Воронцов сразу в крик, что в иных случаях помогало.
- Что вы, ваше сиятельство, словом "подкуп" разумеете? - спросил Радищев сосредоточенно.
- Я разумею вот что: когда весь департамент год занимается делом пеньковых браковщиков и наконец дело это близко к завершению, выныривает какой-то асессор, невесть откуда к нам месяц тому перешедший...
- От генерал-аншефа графа Якова Александровича Брюса, - мягко уточнил Радищев.
- Невесть откуда, говорю я, к нам перешедший, - Воронцов возвысил голос, - и сразу же - сразу же! - подаёт особое мнение!
- Но коли работа всего департамента идёт к тому, чтобы погубить невиновных...
- ...То дело пахнет подкупом! - поставил точку голосом Воронцов. - И не смейте мне здесь сейчас ссылаться на неопытность! Не смейте!
- Ваше сиятельство полагаете, что купцы эти пострадавшие ко мне с деньгами приходили? - уловил наконец связь воронцовских мыслей Радищев.
- Да отчего они пострадавшие? Откуда и знать вам, кто там в этой неразберихе пострадавший? - Воронцов остановился резко, до стола не дошед.
- Очень просто. Из материалов дела следует..., - начал Радищев, для ясности по столу рукой чертя. За десять минут объяснил он сущность дела так, что Воронцову она ясна вдруг стала. В изумление его привело то, что слова коллежского асессора имели смысл, - с этим не часто сталкиваться в работе доводилось.
- Вы что... читали материалы этого дела? - ошеломлённо спросил Воронцов, ясно представив себе три пуда пыльных бумаг, упомянутые материалы составлявших.
- Вы, ваше сиятельство, сомневаетесь, что я читать умею? - совсем уже как-то тихо спросил Радищев, и глаза его сузились.
- Нет, я... отнюдь, - Воронцов взял себя в руки. - Да вы понимаете ли сами, что вы такое требуете от меня? Вам легко накропать-то весь этот вздор, а расплачиваться за это шкурою своей прямому начальству!.. Вы вот подали молча свои листки, а я за вас связки должен сорвать, с Беклемишевым полемизуя! Оттого, что вы тут особое мненье встюрили, я должен пустить насмарку годовую работу всего департамента! Почтенным людям в глаза начхать! На особом мненье какого-то младшего чина основываясь!
- Да на истине, на истине же основываясь, - подсказал Радищев. Он посматривал то на Воронцова, то за окно, где стояли на Неве корабли, и был спокоен.
- Где ваша дрянная бумажка? - кричал Воронцов. - Дайте мне её сюда, я её кину в камин. Где?.. Как вы сказали? На истине основываясь? Ах, чёрт, изрядно сказано. Так и молвлю Беклемишеву в самую рожу.
- Благодарю сердечно. Смею заметить, что вы навлекаете на себя некоторую опасность, ваше сиятельство, - Радищев почувствовал свою победу и улыбнулся. - Опасаюсь, что покуда вы моё начальство, я при особом мнении пребуду.
Радищев писал, и вид у него был углублённый, словно он составлял новый генеральный таможенный тариф.
- Не слишком ли тут фривольно? - спрашивала жена, перегнувшись ему через плечо. - Страхолюдность милой девы
Для мужчины не помеха:
Нос зажал, глаза зажмурил
И попал кинжалом в ножны,
Перед мысленныя взоры
Образ водрузив приятный.