- Стой, малый! - взглянув на Александра, сказал первый караульный. Куда лезешь? Зачем? Кто таков?
- Александр Суворов, недоросль, записан в полк солдатом. Явился определиться.
Караульный задумался над ходом. Александр хотел идти наверх по лестнице. Второй караульный, тоже глядя на доску, сказал:
- Погоди! Наверх нельзя - там штапы присутствуют.
- Да ведь мне туда и надо!
- Погоди, говорю! Сказано, нельзя! - Караульный сделал ход и тут же горестно ахнул: - Ах ты, язви тебя!
- Фук, да и в дамки! - воскликнул противник, стукнув шашкой по доске. - Гони денежку.
Выкинув из кармана медяк, караульный подманил Александра и, взяв его за ухо, сказал:
- Чего ты пристал? Вот я из-за тебя проиграл денежку. Чего тебе надо? Пошел вон! - И, ухватив его за ухо, солдат, поведя рукой, указал Суворову дверь наружу.
- Пусти ухо! - закричал Суворов. - Я сам солдат!
- Оставь малого! Чего ему ухо крутишь? - ставя шашки, сказал второй караульный. - Тебе ходить.
Караульный выпустил ухо Александра, повернулся к доске и сделал ход.
Александр больше не раздумывал - кинулся вверх по лестнице, скача через три ступеньки разом.
- Держи его! Держи! - крикнул, стукнув шашкой по доске, первый караульный.
- Держи его, держи! - подхватил второй, не подымая головы от доски.
Наверху Александр очутился в большой комнате, заставленной канцелярскими столами. Над одним столом сгрудилось несколько писарей, сдвинувшись головами. Так бывает в осенний день, если бросить окуням в пруд корку хлеба: собравшись стайкой головами к хлебу, окуни до той поры не разойдутся, пока до крошки не уничтожат хлеб. У каждого писаря за ухом торчало гусиное перо, свежеочиненное, еще не замаранное чернилами. Писаря навалились на стол, о чем-то шептались, порой давясь смехом.
Из соседней комнаты, куда вела плотно затворенная дверь, слышались громкие голоса, прерываемые взрывами веселого хохота.
Одиноко за столом у окна сидел старый писарь с головой, покрытой густой седой щеткой подстриженных бобриком волос. В зубах писарь держал гусиное перо и, одним пальцем осторожно прикасаясь к косточкам, словно боясь обжечься, клал на счетах. Старичок взглянул на Александра исподлобья. Суворов, сняв шапку, поклонился учтиво:
- Здравствуйте, сударь!
Старик кивнул. Вынув изо рта перо, обмакнул его в чернила, написал что-то в тетради и с насмешливой, непонятной Александру угрозой сказал:
- Здравствуйте, здравствуйте, сударь!
Затем старик, воткнув перо в стакан с дробью, достал из кармана табакерку, задал в обе ноздри порядочную порцию табаку и, держа наготове раскрытый платок, блаженно зажмурился.
- Апчхи! - громогласно чихнул старик в подставленный платок.
- Будьте здоровы, сударь! - сказал Александр, кланяясь.
- Здравия желаем, Акинф Петрович! - хором отозвались все писаря, не подымая голов.
Старик вытер нос и поманил к себе Александра.
- Что надо? Кто таков?
Александр объяснил, кто он и что ему надо.
- Так ведь ты, милый, записан сверх комплекта, без жалованья, и отпущен к родителям для обучения указным наукам на два года...
- Я хочу быть в полку.
- Мало ли чего ты еще захочешь! Ростом не вышел... Иванов! В какую роту зачислен недоросль Александр Суворов?
Один из писарей, чуть подняв голову, через плечо ответил:
- Осьмую...
- Так. Ступай-ка, милый, домой. Где живешь? У Никитских ворот? Эка! Ты через всю Москву драл. На коне? Ну, садись на своего коня и скачи домой. Наверное, мамаша по тебе плачет.
- Я хочу быть при полку.
- Придет пора - и в полк возьмут...
- А где же мне учиться?
- Если учиться, ступай в полковую школу. Как раз она при восьмой роте. Поди спроси съезжую избу осьмой роты. Там тебе все объяснят толком.
Александр хотел идти.
- Постой-ка! - остановил его старик. - Да у тебя есть в полку рука?
- Есть... Премьер-майор Соковнин Никита, моего батюшки приятель...
- Соковнин? Премьер-майор? - воскликнул старик, встав с табурета.
Все писаря вдруг поднялись от стола, вытянулись в струнку и повернулись к Александру.
Старик встал из-за стола, заложив за ухо перо, одернулся, подошел к закрытой двери и стукнул в нее, приклонив голову.
Смех и говор за дверью утихли. Старик приоткрыл дверь, протеснился туда бочком.
Писаря расселись по табуретам за столами, зашуршали бумагами, заскрипели перьями.
Половинка двери распахнулась, Акинф Петрович, выйдя, крикнул торжественно:
- Солдат Суворов, к премьер-майору...
Он пропустил Александра, закрыл за ним дверь и погрозил пальцем писарям.
В большой комнате, куда вошел Александр, облаком плавал трубочный дым. В углу, одетые в чехлы, стояли в стойке четыре знамени.
Прямо от входа, за большим столом, крытым зеленым сукном, сидел прямой и статный офицер, затянутый в мундир. Вокруг стола, в расстегнутых мундирах, молодежь покуривала трубки.
- Здорово, богатырь! - улыбаясь Александру глазами, молвил Соковнин.
- Здравствуйте, сударь! - ответил, кланяясь, Александр.
Все рассмеялись.
- Не так, не так отвечаешь! - поправил Соковнин, разглядывая Александра. - Надо стоять прямо и отвечать: "Здравия желаю, ваше высокородие!" Как здоровье батюшки?
- Очень хорошо. И вам того же желаем, ваше высокородие! вытягиваясь, ответил Александр.
Соковнин улыбнулся:
- Вижу, из тебя выйдет бравый солдат. Поди ко мне ближе. Это Василий Иванович тебя в полк послал?
- Нет, я сам, господин премьер-майор.
- Давно ли в Москву возвратились?
- Сегодня утром, сударь.
- Вот как! И ты прямо в полк явился? Достойно похвалы. Чего ж ты хочешь?
- Нести службу ее величества, господин премьер-майор.
- Так тебе ж, красавец, надо сначала учиться. Если хочешь, я тебя велю записать в полковую школу... Акинф Петрович! - крикнул Соковнин.
На зов его вошел старик. Он стоял у двери навытяжку.
- Вели записать солдата Суворова в полковую школу, в солдатский класс. Да погоди-ка. Ганнибал Абрам Петрович сказывал мне, что ты, Суворов, горазд в науках. Уж не записать ли тебя прямо в инженерный класс?
- Нет, сударь, сначала в солдатский класс.
- Быть по-твоему. Там и сверстники твои сидят. А теперь ступай домой.
- А сейчас в школу нельзя?
- Сейчас? Ну что ж, охота пуще неволи. Акинф Петрович, вели его проводить в школу...
- Конь у меня, - вспомнил Александр.
- Ты на коне? Коня поставь в денник*. Акинф Петрович, распорядись. Прощай, солдат! Служи, учись!
_______________
* Д е н н и к - просторное стойло в конюшне, где лошадь стоит
без привязи.
Александр поклонился.
- Говори: "Счастливо оставаться", - шепнул Александру Акинф Петрович.
- Счастливо оставаться, господин премьер-майор!
Соковнин кивком отпустил Александра.
После его выхода из присутствия там снова поднялись смех и говор.
В канцелярии Акинф Петрович приказал:
- Иванов!
- Есть!
- Отведи солдата Суворова в полковую школу, в солдатский класс. Скажи Бухгольцу - Соковнин приказал. Коня Суворова поставить в денник гренадерской роты. Дать овса. Вычистить. Осмотреть подковы.
- Он у меня не кован, - сказал Александр. - Из деревни...
- Не кован - подковать.
- Слушаю. Идем.
Писарь взял Александра за руку и повел из канцелярии вниз.
Караульные в сенях по-прежнему бились в шашки. Увидев Александра, первый караульный сказал:
- Ага! Что я тебе говорил: наверх не ходить... Вот тебя сейчас и взгреют.
Писарь на ходу крикнул:
- Евонный родитель премьер-майору друг и приятель...
- Вот те на! - воскликнул второй караульный. - Так ты ему, милый, не сказал, чаю, что я тебя за ухо драл?
- Сказал, - не останавливаясь, ответил Александр.