— Наверное, я вас понимаю, ваше величество, — Строганов закусил губу. — Вы о мадам Виже-Лебран хотели со мной поговорить?
— Нет, Паша, — я осмотрел его с ног до головы. — Вчера я внезапно понял, что всё ещё не назначил президента иностранной коллегии. Чуть позже это будет Министерство иностранных дел, но пока вот так. Как думаешь, ты справишься с этой должностью?
— Я? — Строганов моргнул.
— Да, Паша. Ты прожил много лет за границей. Ты знаешь англичан, а самое главное, ты знаешь Наполеона. Так что завтра получишь приказ о назначении и представишься послам. И ещё, Паша. Нам нужен посол в Лондоне. Не прямо сейчас, но в ближайшее время. Подумай, кого можно туда послать.
И пока он хлопал глазами, я быстро отошёл к Краснову с Розиным, потому что целеустремлённая художница, похоже, решилась на то, чтобы прямо спросить про портрет. Раевский хмыкнул, разгадав мой манёвр, и встал так, чтобы перегородить ей дорогу. Ну вот и хорошо. Пока мои адъютанты обсуждают достоинства присутствующих здесь дам, я смогу как следует всё обдумать.
Глава 3
— Что мы здесь делаем? — камер-паж Саша Чернышёв наклонился к сидящем рядом с ним такому же как и он камер-пажу Павлу Киселёву. — Ты не знаешь, зачем нас пригласили?
— Нет, — Киселёв покачал головой. — Очень может быть, что его величеству снова нужна компания, чтобы куда-то съездить.
— В таких случаях его величество адъютантов своих берёт, — с сомнением в голосе возразил Саша. — Раньше-то вообще один ездить на прогулки любил.
— Однажды мне приказали сопровождать его величество, и Александр Павлович сказал, что ему понравилось со мной разговаривать. Что так ему много интересных идей в голову приходит. — Саша посмотрел на дверь кабинета. — Хотя я и не говорил почти ничего. Больше молчал и слушал.
— Мне тебя было жалко, — Чернышёв внимательно осмотрел Павла. — Я слышал, как граф Кочубей обмолвился, что его величество велел вам Салтычиху показать, — его голос упал до шёпота. — Она, правда, ну, старая ведьма?
— Я как-то особо не обратил внимание, — нахмурился Киселёв. — Больше слушал то, что его величество нам говорил.
— И что он говорил? — Тёмные глаза Саши заблестели. Он придвинулся ещё ближе к приятелю, предвкушая интересную историю.
— Ты в своём уме? — Павел невольно поморщился. — Как я могу что-то рассказать? С нами Макаров Александр Семёнович в Новодевичий монастырь ездил. Я не хочу очутиться в Петропавловской крепости, если он узнает, что я направо и налево о сказанном его величеством болтаю. Оттуда в последнее время не все возвращаются, — добавил он, тихо.
— А-а-а, — протянул Чернышёв. — Ну, тогда, да. Не стоит Макарова дразнить. И что, совсем ничего не можешь рассказать? — спросил он жалобно.
Киселёв прищурился и пристально посмотрел на Сашу. Он хорошо помнил, что говорил Александр Павлович о повышении интереса к книгам если они запрещены. Как-то не особо в это верилось, но почему бы не провести эксперимент. А потом он даже сможет, если наберется смелости, конечно, сказать его величеству, что тот ошибся.
— Могу кое-что рассказать, вроде бы его величество из этого тайны делать не намерен, — Павел огляделся по сторонам. Они сидели в приёмной одни. Илья — секретарь императора Александра как вошёл в кабинет, так и пропал. Поэтому они и начали на такие темы разговаривать. — Но, Саша, ты всё равно не должен болтать.
— Конечно, даю слово, что от меня никто ничего не узнает, — торжественно произнёс Чернышёв.
— Его величество хочет запретить Макиавелли. Чтобы все книги из лавок изъяли и даже из домашних библиотек. — Быстро проговорил Киселёв. Про домашние библиотеки он придумал, ничего подобного ему Александр не говорил, но юноше захотелось таким образом усилить эффект своих слов.
— Зачем? — Чернышёв недоверчиво уставился на Киселёва. — Даже его величество Павел Петрович Макиавелли не запрещал. А ведь он много чего запретил.
— Не знаю, — Киселёв развёл руками. — Говорю только то, что слышал.
— Интересно, — задумчиво проговорил Саша. Он хотел что-то добавить, но тут дверь в кабинет открылась, и на пороге показался секретарь его величества.
— Господа, зайдите, — и Илья отступил в сторону, чтобы оба молодых человека могли беспрепятственно войти в кабинет.