Выбрать главу

Это был завод по переработке сахарной свёклы в сахар. Как оказалось, первым, кто додумался до этого, был наш изобретатель Есипов Яков Степанович. Он придумал, как добывать сахар из свёклы ещё при Сашкиной бабке, вот только денег для дальнейших изысканий у него не было. Пока он не столкнулся с генералом Егором Ивановичем Бланкеннагелем. Егор Иванович сумел пробиться ко мне на аудиенцию и попросил кредит. Я его выслушал и в ответ предложил наладить производство на паях. Тем более Есипов был полон идей, а я прекрасно знаю, что все эти идеи будут реализованы, но только по истечении времени. И зачем тянуть, когда есть такая замечательная возможность, хоть в чём-то быть первыми, да ещё и ускакать на десяток лет вперёд?

Бланкеннагель развил просто сумасшедшую деятельность, и пару недель назад мне доложили, что завод заработал. Шла обкатка технологии, и мне нужно было посмотреть, на каком этапе находится производство. А ещё позаботиться о надёжной охране. Промышленный шпионаж никто не отменял. Да что уж тут говорить, когда я сам не гнушался им пользоваться.

На этот раз я изменил себе и предупредил Егора Ивановича о своём визите заранее. Не то, что я начал страдать повышенным человеколюбием, нет. Просто нам предстояло заночевать в его вотчине, и свалиться целой толпой на голову Бланкеннагеля было бы настоящим свинством.

Свернув в очередной коридор, я услышал громкие всхлипывания и затормозил, чтобы выяснить, кто так горько рыдает.

— Ну что вы, дорогая, держите себя в руках, — незнакомый женский голос заставил меня остановиться.

— Ах, Варвара Ильинична, не вас гонят прочь от двора, — всхлипнула Нарышкина Мария Антоновна. — Не вам её величество так надменно сказала, что не желает видеть, по крайней мере, до тех пор, пока я не смогу без запинок назвать имя отца моего ребёнка. Как она могла мне такое сказать? — И Мария Антоновна снова всхлипнула. — А вы зря приехали. Несмотря на заверения Марии Фёдоровны, вас не сделают её фрейлиной без одобрения его величества. А он недавно Гагарину утвердил статс-дамой её величества вдовствующей императрицы.

— Я не думаю, что всё так серьёзно, — пробормотала неизвестная мне Варвара Ильинична.

— О, всё ещё серьёзней. — Мария Антоновна фыркнула. — Его величество намерен сократить количество придворных, и я лично слышала, как Елизавета Алексеевна сказала: «Ну, слава богу. Теперь я смогу избавиться от всех этих великосветских ветрениц. При мне останутся лишь те дамы, кто вопреки моде на распутство, верны своим мужьям!». Уж кто бы говорил…

— Тише, не стоит злословить на счёт её величества. У Макарова, говорят, везде шпионы, даже среди двора. — Укоризненно произнесла Варвара Ильинична. — Но, конечно, это как-то звучит… странно.

— Она просто боится, что его величество наконец-то снимет траур по отцу и увидит, что окружён прелестнейшими женщинами. Вот тогда я точно посмеюсь…

Я не стал дослушивать. И так понятно, о чём пойдёт речь. Вот только я не знал, что Лиза своё неважное самочувствие начнёт выплёскивать на этих… хм… не слишком разборчивых дам. А ещё я не знал, что она тяготится присутствием женщин, половину из которых приписывают мне. И я не знаю, как ей помочь. Хотя… Раз беременная императрица вслух изъявила желание видеть возле себя исключительно преданных хотя бы друг другу супругов, то, как я могу противиться её маленькому капризу?

Развернувшись, я быстро направился в приёмную. Скворцов вскочил, удивлённо глядя на меня.

— Ваше величество, что-то случилось? — спросил он немного растерянно.

— Да, случилось, — я внимательно посмотрел на него. — Как ты относишься к сплетням?

— Простите, ваше величество, что? — Илья моргнул.

— Только не пытайся меня убедить, что тебя ни разу не приглашали ни в один салон, — я смотрел на него скептически.

— Приглашали, зачем мне это отрицать? — Скворцов подал плечами.

— Значит, сегодня ты примешь приглашение. И, когда дойдёт очередь до сплетен, расскажешь, что её величество выгнала сегодня Марию Антоновну Нарышкину. И заявила, что не желает видеть подле себя много порока. Что это неполезно для ребёнка. Ну, придумай что-нибудь. Что Мудров выразил опасения насчёт разных дурных болезней.